Однако девицы уже оставили ее в покое и, возбужденно галдя, потащились в примерочные со всеми теми шмотками, которые успели набрать А она осталась. И Саха с удивлением обнаружил, что до сих пор ничего не выбрала.
Ей дорого? У нее нет денег?
Но так ведь он распорядился, чтобы любая ее покупка была оплачена за его счет. Шагнул было в ту сторону, но тут заметил, что она выбрала какие-то вещи и понесла на кассу. Он подошел ближе, посмотреть, что она выбрала.
Простые белые джинсы и к ним черная туника. Выбор, конечно... Но ничего так.
- Прекрасный выбор, - дежурно улыбнулась девушка на кассе.
- Спасибо, - улыбнулась она в ответ.
Поверить невозможно!
Он снова увидел эту ее инфантильную улыбку. Наконец-то. Но тут Саха поймал на себе заинтересованный взгляд продавщицы, и повернулся спиной.
- Мне сказали, что для персонала любая покупка может оформляться в кредит, а потом вычитается из зарплаты?
- Совершенно верно, - проговорила продавщица, а потом спросила, понизив голос: - Вы Аямова? Наиля Шамилевна?
- Да.
- Ваша покупка уже оплачена. Есть распоряжение. Можете не стеснять себя какими-то рамками и выбрать все, что вам понравится.
- Кто распорядился, господин ДалгетХан?
- Нет, господин Саха.
Все правильно. Он мысленно кивнул, чувствуя какое-то мальчишеское удовлетворение. И вдруг услышал:
- Нет. Спасибо. Я в состоянии оплатить свои покупки сама.
Эта девица расплатилась картой, взяла свой пакет и ушла.
Из бутика Наиля так торопилась уйти, что никого из девушек не стала дожидаться. Одно радовало, все были так увлечены шмотками, что, кажется, не заметили ее отсутствия. А вот если заметили, да еще если слышали...
Это было безумно неприятно. Ей хотелось заткнуть уши.
Как будто ее ледяной водой облили.
Чего он этим добивался? Намекнуть лишний раз, что она никто, пустое место, и ее можно купить? Так Наиля и без того знала, что для него она пустое место. Кто он, великий Саха Умранов, и кто она?
Но это не означало, что ее можно купить парой тряпок. То, что она когда-то сделала, она сделала от души! И не надо пытаться расплатиться с ней за это деньгами. Потому что это унизительно. Это обесценивает и опошляет все.
Ее просто взбесило это господское: "Можете не стеснять себя какими-то рамками и выбрать все, что вам понравится". Торчал там, барин. Глаза мозолил. А она должна была, значит, ему за невиданную щедрость в ножки поклониться.
Хотелось подойти и сказать, глядя в его надменную красивую рожу:
- Да пошел ты к черту со своей благотворительностью.
Она, слава Богу, не нищая. И незачем само утверждаться за ее счет. Вон, пусть переводит деньги в приюты. То-то там обрадуются. И щедрость хозяйскую оценят.