Она кивнула каким-то своим мыслям, и Дима прищурил глаза.
— Я напряглась. Встала, но не вышла наружу, меня так никто и не увидел. Но мне было видно все. Витя спал — ему вкололи успокоительное. А прямо над ним склонилась женщина, она была одета в белый халат. Я наблюдала за ней со спины. Она постояла недолго над ним, а потом вдруг занесла руку наверх, и резко опустила. Раздался вдох, скрип. Она постояла секунду, но потом быстро развернулась. Несмотря на то, что она была в маске, я узнала ее — это профессиональное, подмечать детали. Она развернулась и вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь.
Руки Яны затряслись, и вода в стакане начала ходить ходуном, расплескиваясь в разные стороны.
— Я тут же подошла к Вите и закричала: в его груди торчал нож. Мне стало страшно, плохо, дико. Я тут же побежала на пост, но поскольку посторонним было запрещено находиться в палате, ушла, попросив медсестру не говорить, что находилась там. Она согласилась за доплату. — Яна дернула плечом. — И теперь я думаю, что и мне угрожает опасность. Если убили Витю, то я должна быть следующей — все документы мы подписывали вместе. И я знаю, что дело только в делах из клиники. Других мотивов быть не может.
Она замолчала, и Дима подался вперед.
— Говорите, Яна. Говорите. Кто была эта женщина? Кто убил Земелина этой ночью?
— Это была… — она подняла на него свои глаза. — Это была ваша бывшая жена, Вера Царева.
Дима сжимает в руках телефон так сильно, что мне кажется, будто бы он его расщепит на кусочки. Костяшки пальцев белеют, а все тело превращается в натянутую струну — тронь, и она порвется, ударив натяжением. Однако в лице он не меняется, только глаза его становятся смурнее, цвет — насыщеннее. Вот что значит — выдержка настоящего руководителя! Я бы так точно никогда бы не смогла.
И потому просто-напросто вырываю стакан из рук дрожащей Яны и выпиваю прохладную жидкость залпом.
— И что же, вы уверены, Яна? Это очень серьёзное обвинение, — медленно проговаривая слоги, говорит Царев. Мне кажется, он на секунду-другую замирает в своих мыслях, возможно, думает: не стоит ли остановить запись разговора, но после небольшой заминки продолжает вести себя точно также, как и несколько минут назад, до оглашения этого ужасной новости.
— Да, я уверена, — Яна качает головой. Она смотрит только на мужчину, на меня как будто специально не обращает внимания, и очень скоро я понимаю, почему. Просто потому, что ей стыдно. Девушка просто не может смотреть мне в глаза, ведь я действую на нее также, как яркий свет на крота. — Я уверена, потому что мы довольно близко общались.