— Кажется, мы скоро не досчитаемся одной комнаты, — приподнимает брови Царев, но меня с ним рядом уже нет — меня буквально влечет, тащит канатами туда, куда убежало мое личное солнышко. — Эй, Ев-ва, — тянет он гласные, и от этого обращения по моим рукам бегут мурашки, приподнимая тонкие волоски.
— Да да, я буквально на минутку, — встаю на ноги, отряхиваю юбку, чтобы она вернулась на место, и закрыла колени. — Мне кажется, Саше просто не хватает компании, — поясняю виновато свое наблюдение, и вижу, как брови мужчины сходятся на переносице.
Скорее всего, он совсем не так представлял этот наш вечер вдвоем, но мне нужно пойти туда, в детскую комнату, чтобы побыть с девочкой как можно дольше. Можете называть меня наркоманкой, городской сумасшедшей, но не использовать этот шанс я не могу.
— Я готова! — появляется в проеме дверей всклокоченная девчонка, и я тут же в два шага добираюсь до нее, не обращая внимание на пристальный взгляд от Царева, который буквально прожигает мне местечко между лопаток.
Вместо того, чтобы вернуться к нему и расставлять свои обольстительные сети, расстегиваю пиджак, чтобы было удобнее, и сразу направляюсь к стеллажам с куклами. Достаю несколько игрушек, рассаживаю их полукругом.
— Сегодня у нас будет чаепитие. В честь…дня рождения!
— Ура! — вторит Саша.
Я открываю небольшой сундучок, на котором нарисована чашка, и сразу нахожу чайный сервиз, розовый, маленький, под стать принцессам, которые ждут своего кукольного праздника.
— А подарки! Пусть дарят подарки! — топает девочка, видя, что перед каждой куколкой оказываются чашка, ложечка и тарелочка для выдуманного торта.
— Ну нееет, — тяну я и приглашаю ее присоединиться ко мне — сесть прямо на пол, чтобы угощать своих гостей игрушечным чаем. — Это друзья нашей куколки, а от друзей подарком является даже то, что они просто помнят о ней, и пришли к ней в гости.
— Но… — Саша хмурится, в ее мировоззрении не может уложиться такой факт, как день рождения без подарков. Но я же думаю только о том, что все три дня рождения этой девочки я пропустила, и теперь мне нужно будет реабилитироваться перед самой собой. И чем больше времени я провожу с ней, чем больше смотрю на нее, тем больше убеждаюсь в своей страшной, нереальной мысли о том, что эта девочка — моя дочь. Моя, а не Царева, которого я прежде никогда не встречала.
— Подарок — это сама жизнь, — тихо говорю я и отвожу взгляд, когда понимаю, что за нами наблюдают. Царев собственной персоной облокотился о косяк двери и оттуда с высоты своего огромного роста взирает на наши девчачьи игры.