Потом он проводит дочку в лабиринт, куда взрослым нет доступа, и, ухватив меня за ладонь, тянет в кабинку машины, из которой нужно вдвоем управлять автомобилем на гоночной виртуальной трассе.
Наш автомобиль тут же взрывается под какофонию звуков — Царев не выдерживает нашего уединения, резко усаживает меня к себе на колени, не давая управлять рулем, и впивается в мой рот жадным, голодным поцелуем.
— Девочка моя, как же я соскучился, — шепчет он мне в шею, покрывая ее поцелуями-укусами, волнующими, будоражащими кровь. — Что ты со мной делаешь?
Мы хихикаем, как подростки, когда нас за этим не совсем благовидным делом замечают ребята, чья очередь дошла до управления виртуальной машиной, и, смеясь, вываливаемся из кабины, поправляя на себе одежду.
— Ты такая красивая, когда смеешься, — замечает он, и я снова покрываюсь румянцем.
ААА! Мамочки, как это приятно, как это здорово, как это волнующе!
— Я тут! — Саша машет рукой, выбираясь навстречу из пластиковых разноцветных шаров.
— Набегалась? — интересуется Дима.
— Не-а! — машет она головой в разные стороны, от чего хвостики, и без того державшиеся на честном слове на голове, рассыпаются.
Мы снова смеемся, и, пока Дима помогает дочери обуться, я пытаюсь собрать мягкий пушок волос вместе, сделав небольшую косичку.
— А тепель — молложеное! — Саша скачет на одной ножке.
— У нее реактор в животе, не иначе, — комментирует Дима. А потом берет за руку девочку, потому что второй она держится за мою ладонь.
Мы выходим из детского парка аттракционов, и я ловлю наше отражение в витрине бутика. Мне открывается картина, о которой я всегда мечтала: мама, папа, дочь, идут втроем, улыбаются, смеются над шутками друг друга. Дима перехватывает мой взгляд, и, кажется, понимает мою боль от потерянного времени, которая скользит в нем. Он подмигивает мне, а потом подхватывает Сашу на руки, усаживает на локоть, и кивком подзывает ближе. Я смеюсь, выгоняя из головы дурные мысли, и беру его под руку, сливаясь, таким образом, и с ним, и с ней.
— Сюда! — командует Саша и указывает рукой на вывеску, на которой нарисовано мороженое.
— Она тут уже все знает, — комментирует Царев.
В кафе она тут же бежит занимать столик прямо у окна, плюхается на зеленый мягкий диванчик.
— Здравствуйте, рада видеть вас снова, — скользит заинтересованным взглядом официантка по мускулистым рукам моего мужчины, которые показываются из-под закатанных рукавов лонгслива.
— Мы тоже, — я демонстративно кладу свою ладонь ему на плечо и мягко улыбаюсь. Ее внимание тут же переключается на меня, она принимает официальный вид и чисто женской любезности как не бывало.