— Бороться там сильно не за что… У твоего брата осталась маленькая дочь и падчерица. Не уверен, что они смогут дать тебе что-то ценное. Фирма практически на дне. Кто-то успешно положил её туда, превратив в тонущее судно. Ну если сможешь отыскать крысу и наказать, может, и сможешь что-то отхватить себе, но не уверен, что это то, на что мы рассчитывали. Быть может, твой брат сам обанкротился, потому что в заголовках пишут именно так. И причиной аварии указывают самоубийство.
Я негромко шиплю себе под нос, пытаясь переварить услышанное. Неужели моего братца заели угрызения совести?
— А я всё-таки попробую, — разочарованным голосом отвечаю я. — Девчонки сейчас где?
— Судя по всему, дома… Падчерица уже совершеннолетняя. В заголовках пишут, что она борется за опеку над сестрой…
— Понял. Дальше узнаю всё у своих племянниц! — цежу я сквозь зубы и кошусь на рыжую, которая уже начинает терять терпение.
Я отключаю телефон и просто иду на выход. Слышу цокот каблуков за спиной, но не оборачиваюсь.
— И куда это ты? Сбегаешь? Испугался, что ли? — спрашивает девица.
— Только не говори, что тебе, с твоим-то характером, будет сложно найти другого мужика, — с рыком отвечаю я и под трель её обвинений о том, какой я хам, гад, импотент и прочие-прочие словечки, присущие оскорблённым девицам, выхожу из гостиницы.
Ловлю такси и еду по адресу, выписанному на бумажку. Надеюсь, что племянницы будут рады встрече со своим любимым и пока ещё незнакомым дядей.
Кто-то начинает тарабанить в дверь. Я вздрагиваю и смотрю по сторонам. Если бы дядь Серёжа уже примчался из командировки, то он предупредил бы о своём визите заранее. Значит, это не он. Кто-то другой… Вот только кто?
Аня кушает и смотрит на меня широко распахнутыми глазками, отмечая тот факт, что я никак не реагирую и не спешу открыть или хотя бы поинтересоваться, кто там пришёл.
— Почему не открываешь? — спрашивает она, отправляя очередную ложку картофельного пюре в рот. — Может это мамочка и папочка вернулись?
Снова укол в сердце. Болезненный, насквозь пронизанный надеждой на то, чего уже не будет. Я поджимаю губы и пытаюсь не позволить слезам снова политься из глаз. Я буду плакать ночью. В подушку. Чтобы сестра не видела мои влажные глаза. Чтобы не слышала рыдания.
— Нет, милая! С облаков вернуться никак не получится. Теперь их дом там, — негромко отвечаю я и с опаской кошусь на окна, которые плотно закрыла шторами.
— Совсем никогда? Даже чтобы поцеловать меня на ночь? Они умерли, да?
Я беззвучно киваю и вздрагиваю, когда стук повторяется. Не знаю, кто там пришёл и почему так настойчиво стучат. Этот мужчина ведь дал мне время до завтра. Могут ли это оказаться они? И если так, то не пора ли вызвать полицию? Я опускаю руку в карман туники и обхватываю пальцами телефон, сжимая его.