— Ты самовлюблённый идиот! — огрызается она.
И мне становится обидно. До идиота пока вроде бы не докатился, хотя… Есть в её словах доля правды — я на самом деле веду себя как идиот, что ношусь с этими двумя, как с писанными торбами. Мог бы уже давно плюнуть на них и огрызки от наследства, которые мне остались после братца и сбежать.
— Ладно. Давай начистоту, Веснушка! Ты решила откровенно ответит на мой вопрос, но я передумал получать ответ на него, потому что так весь азарт теряется… Я должен был сам найти эти бумаги и прочитать, а так… Неинтересно.
Мы оба поднимается на ноги, и она прижимает листы к себе. Смотрит на меня, молчаливо пожёвывая губами, а я и не знаю, в чём повинен, что она нацелила на меня взгляд самой настоящей дикарки.
— Это компромат на тебя! Бумаги, которые искали сегодня, напав на дом… Бумаги, подтверждающие то, что именно ты убил своих родителей.
Шах и мат.
Она пригвоздила меня одним предложением, одной фразой просто. И я стою как баран, едва приоткрывая рот.
Вот откуда пошли её вопросы о том, убивал ли я раньше! Вот почему она спросила о нашем камне преткновения с братом! Вот почему допытывалась, что случилось! Ответы скрыты в бумагах, которые я и читать не хочу. Что мой брат придумал для того, чтобы очернить моё имя? Чего он хотел добиться? Посадить меня за решётку? Так вот какой у него был план на случай, если я очухаюсь с наследством и прибегу за своим! Он хранил компромат. И кто-то знал об этих бумагах, если, конечно, Веснушка не преувеличивает… А зачем ещё было проникать в дом? Чтобы просто поживиться? Вряд ли.
И тут мне снова долбит по мозгам проклятая мысль: Веснушка нашла какие-то писульки, согласно которым посчитала меня убийцей. Вот же ядрёные пассатижи.
— Та-а-ак! Пройди-ка в мою комнату! Я думаю, что нам с тобой есть о чём поговорить.
Я хватаю её за плечо и тащу в комнату, а Веснушка косится на мой голый торс и труселя. Неужели не видела такого даже на картинках? Или рассчитывала, что я буду таскать семейники?
— Тебе следует одеться, — заявляет Веснушка.
— А тебе следует перестать изображать из себя престарелую матрону. Я не сделал ничего такого… Я не голый, в конце концов.
Она проходит следом за мной в комнату и присаживается на край кровати. Заливается краской, словно маленькая девочка. Я негромко рычу себе под нос, достаю из шкафа халат и надеваю его. Хоть и не люблю подобные вещи, потому что начинаю ощущать себя в них бабой.
— Так лучше?
— Немного, — шепчет себе под нос Веснушка, а я негромко цокаю языком и протягиваю к ней руку. — Дай мне тот конверт, раз это послание от брата. Я должен изучить его.