Мы входим в палату отца, и стоит только увидеть его живым и здоровым, как сердце понемногу успокаивается, а он с удивлением смотрит на нас.
— Влад? Настя? — отец откладывает книгу, которую до этого читал, в сторону и смотрит на нас.
— Твой заместитель сказал, что ты попал сюда с приступом! — выдаю я, думая, что всё это больше похоже на ловушку.
Меня словно специально выманили в город. Вопрос: зачем?..
— Прости! Я что-то не подумал, что он решит позвонить тебе, должен был предупредить. Он действительно считает, что меня отправили в реанимацию. Кроме того, следует разобраться, почему кого-то пустили ко мне в палату. Все должны думать, что я нахожусь в тяжёлом состоянии… Пока… — качает головой отец.
— Почему? Что ты затеял? Что это за игра такая? — вываливаю на отца все вопросы, не пытаясь даже скрыть раздражение, сквозящее в голосе.
Замечаю краем глаза Ненастье: девчонка призадумалась и стоит, скрестив руки на груди.
— Это не игра, сын! Меня пытались отравить, но мне заранее удалось узнать, кто это сделает, как и когда… Я нашёл компромат на Светлова, и боюсь, что теперь он решит отыграться на своей дочери. Пока вам важно сидеть в затишье! Не высовывайтесь никуда! Вернитесь на дачу и находитесь там, пока я не дам знак.
Ненастье негромко ахает и прикрывает рот рукой, а отец тут же переводит всё внимание на неё.
— Настя, тебе не следует переживать! Твоя мама в порядке! Она находится под охраной, и твой отец не сможет добраться до неё. Всё будет хорошо. Скоро мы избавимся от Светлова и того, на кого он работает. Полиция уже собрала все доказательства и через пару дней возьмёт их с поличным. Вам нужно просто отсидеться, пока всё это не уляжется.
Я начинаю злиться на отца. Почему он печётся об этой девчонке? Что в ней такого? И я даже не понимаю, кого ревную сильнее и в каком порядке — её к нему или его к ней? Кажется, что я теряю отца, потому что он заботится о ней больше чем обо мне, но с другой стороны, я продолжаю бояться, что он решит жениться на ней, отнимет её у меня.
Оставшееся время отец общается с Ненастьем, бросив мне всего лишь парочку фраз на тему «оберегай её как зеницу ока».
Сам не замечаю, как начинаю огрызаться при общении с девчонкой, когда мы возвращаемся в машину. Дерзость всегда была моим коньком, но я не желал дерзить ей. Не желал, но всё вышло само собой.
— Влад, пожалуйста, давай заедем к маме? Я хотела бы убедиться, что она в порядке! — просит меня Ненастье, а я отрицательно мотаю головой.
— Если отец сказал, что её охраняют, значит, её охраняют, и она в порядке! Брось, Ненастье! Не стоит корчить из себя жертву.