Дед хмурится, чешет бороду, и одним глотком допивает кофе.
- Нельзя детишек без любви заводить, - говорит как-то жестко, с твердостью, - не заслуживают они такого. Так что все в жизни к лучшему, Белька, все к лучшему…
Мои глаза увлажняются, и я наклоняюсь к крепкой руке с морщинами для того, чтобы мою голову погладили.
- Это я виновата, деда… Я натворила такое, хотя знала, как Янка его любит!
- А если бы не так все было? – дед прищуривается, и осторожно убирает с моего лица прядки, - если б не было беременности, и твой Влад предложил тебе начать все заново… Что бы ты сделала?
Я натурально туплю, так как такой вариант и не рассматривала даже.
- Согласилась бы.
- И перед Яной стыдно б не было?
Я задумываюсь, пытаясь говорить правду, а не так, как «надо».
- Было бы, - медленно произношу под внимательным взглядом, - но… Если б Влад любил меня, а не ее…
- Ну?
- То я бы поборолась за этого мужчину.
Дед кивает, не довольно или радостно, но так, будто ответ прозвучал верный.
- Бабка, пироги-то где?! – кричит он на весь дом, и я понимаю, что он уже сказал все, что хотел.
Почти.
- Не позволяй чувству вины отобрать у тебя свое счастье, - наставительно шепчет дед, когда бабушка открывает духовку проверить готовность, - запомни – судьба не сталкивает двоих просто так дважды. Если в первый раз не сработало, она дает еще один шанс. Но а потом… Поверь, в третий раз тупицам никто помогать не будет.
Он подмигивает, а затем радостно потирает руки, потому что на столе появляются румяные, один к одному, пирожки. Мы с ним, как два проказника, выхватываем сразу горячими, болтаем в руках, дуем, обжигаемся, но откусываем мягчайшее тесто, снова наслаждаясь ворчанием бабушки.
И нет на Земле место, где мне было бы спокойнее, чем здесь.
Разве что – в руках у одного матерящегося, но такого родного мужчины.
Влад
Прошло уже три дня, как мы не виделись с Бель, и мне натурально хреново.
Даже не столько оттого, как меня тянет к своей принцессе, а от мыслей, все ли у нее в порядке. Она не берет трубки, не отвечает на сообщения, и вообще упорно делает вид, что никаких «нас» и в помине нет.
Мне совершенно некогда гоняться за ней по городу, и просить не торопить события. Работу никто не отменял, а после недельного перерыва там столько разгребать, что хоть вешайся. То время, что предполагается для свободы я целиком и полностью трачу на Яну – привожу ей необходимые вещи и лекарства, еду и фрукты из кафе, и вообще осуществляю все то, что должен делать ее мужик.