Сейчас здесь были только мы одни. И наше желание.
Оставшись обнажённым, Макс неспеша двинулся ко мне. Он шёл медленно, не торопясь, словно давая мне возможность передумать.
Но я вовсе не собиралась этого делать. Поэтому, когда до Никитина оставалось несколько шагов, я рванула ему навстречу.
Наши губы не просто встретились, они схлестнулись, как два борца на ринге, вжимаясь друг в друга, переплетаясь, пуская корни. Я забыла, как нужно дышать, но он стал моим вторым дыханием.
Я поняла, что мы снова вернулись под душ, только когда по мне потекли горячие струи воды. Но и это было неважно. Я бы и так не замёрзла, потому что сейчас по моим венам текла чистая раскалённая страсть.
Максим прижал меня к стене, и я обхватила его ногами, помогая, вбирая его в себя, вторя его движениям. Раз за разом, до бесконечности.
Мы взорвались вместе, одновременно. Кажется, я кричала, потому что у меня заболело горло. Мышцы дрожали, тело вибрировало в унисон с рваным, прерывистым дыханием.
Повинуясь гравитации и его разжавшимся объятиям, я сползла на пол. Макс опустился вслед за мной, опираясь рукой о стену у меня над головой.
Вода всё ещё била по нашим телам, Никитин потянулся и закрыл кран. В наступившей тишине слышался только звук падающих на плитку капель и наше сбившееся дыхание.
Что с нами только что произошло? Что за ураган смёл все мои сомнения и стыд?
Я никогда раньше не испытывала подобных эмоций. Для меня только что открылось значение слова «крышесносный», потому что этот секс был именно таким.
Я услышала сдавленный смешок и подняла глаза.
Мажор с каким-то шальным весельем в глазах смотрел на меня.
– Ты знаешь, это смешно, но я снова хочу тебя, – это были первые слова, прозвучавшие в душевой.
Они опалили меня огнём, заставляя принять протянутую руку мажора и медленно подняться вслед за ней. Я не видела ничего смешного, потому что полностью разделяла его желания.
– Иди сюда, – велел он, и я с радостью послушалась, двигаясь вслед за ним к раздевалке.
Макс присел на скамейку, и я опустилась на него сверху. Скользнула так уверенно, будто сотни раз делала это прежде. Он закрыл глаза и откинул голову назад, отдаваясь в мою власть.
И я не приминула ею воспользоваться. Это была моя скачка. И я стала лучшей наездницей в этом забеге, завершившемся долгим искрящимся фейерверком.
Мы вновь и вновь предавались страсти, пока я не почувствовала, что силы полностью покинули меня. Не могла даже пошевелить рукой. Глаза закрывались сами собой, и я почувствовала, как Никитин накрывает меня рубашкой, целуя в уголок рта.