И все же мое дело — платье. От меня вроде как даже ждут оценки. И я пользуюсь случаем, провожу по нему, и по той, на кого оно надето внимательным взглядом. Спасибо, Светочка! Как я рад, что мне предоставили такую возможность «оценить образ» Викки, уделить ей столь пристальное внимание. И рад, и не рад разом. Много всего радует взгляд…
Красивые ножки в темных ботильонах из мягкой кожи, выставляющих напоказ изящные щиколотки… Я даже помню, какая тонкая на этих лодыжках кожа, и какая она на вкус.
Ох, Ветров, стой… Все плохо… Все настолько плохо, что хуже просто уже некуда. Тебе еще в присутствии Викки с дочерью сегодня знакомиться, а ты — того и гляди, слюной захлебнешься, глядя на бывшую жену.
Мне нужно выдать оценку, а я не хочу говорить. И делать вид, что мне «просто нравится», я тоже не хочу. Да боже, у меня даже моргать получается через раз, а дышать… Нет, я бы с удовольствием затаил дыхание, если бы это меня настолько не компрометировало.
Дело ведь даже не в том, что смена имиджа Викки у Светланы более чем получилась. Она получилась, на тысячу процентов, теперь-то уж точно Викки не будет ощущаться белой вороной среди сотрудников Рафарма.
Хотя, конечно, несколько странно, что Света занимается вот этим. Не менее странно, что сам Эд ей это поручил, но если его жена страдала от скуки, то он вполне мог таким образом убить двух зайцев сразу… При Светиной неукротимой натуре долго «наслаждаться декретным отпуском» без обожаемой работы наверняка непривычно, вот она и пытается развлекаться, чем получается. А Эд никогда ей не откажет в маленьких капризах. Да и в немаленьких откажет вряд ли…
— Да, я вижу, тебе и вправду нравится результат моей работы, — едким насмешливым тоном все больше травит мое самолюбие Светлана. Выражение лица у жены Эда настолько удовлетворенное, что можно подумать, она только что получила оргазм, не меньше.
А уж какая у неё на губах язвительная улыбка…
Ох и стерва, право слово. Она ведь все видит… Клингер вообще отлично разбирается в людях, это была одна из сильнейших её сторон. Она видит все… Особенно то, что я очень стараюсь, формируя слова в предложения, хотя при Светлане я никогда не терял профессионального красноречия. Сейчас же я почти косноязычен и с трудом связываю слова друг с дружкой…
— Я не буду говорить, что ты превзошла саму себя, ты просто не опустила планку, — негромко откликаюсь я, — но все-таки некоторые бриллианты хороши сами по себе. Без всяких излишеств. Их невозможно испортить, и украсит их что угодно.
Похоронить посыл в витиеватых фразах — мое любимое занятие. Самое честное — краткость. Самое честное — фраза из трех слов, которую я бы с удовольствием шепнул в самое ушко бывшей жены. Три слова… Только три! А потом — держись, Красная шапочка…