Он думал, что она сядет во вращающееся кожаное кресло, но она этого не сделала.
Вместо этого она села на краешек стола, прямо возле аквариума с живыми растениями и яркой золотой рыбкой, которая проплыла через зеленоватую воду, чтобы выглянуть сквозь стекло. Узорчатый нож, о котором Ник её так и не расспросил, лежал на столе рядом с круглым кристаллом, и они оба располагались на чёрной подставке из кованого железа. Он окинул взглядом стены её личной ведьминской башни, вновь поражаясь количеству бумажных книг, выстроившихся на полке.
Он не подумал спросить, принадлежат ли эти книги ей.
Он задавал ей недостаточно вопросов.
Он до сих пор знал её далеко не достаточно.
Почему-то это тоже спровоцировало укол боли в груди.
— Ну? — сказала Уинтер, по-прежнему ошеломлённо глядя на него и покачивая одной ногой. — Ты собираешься сказать мне, зачем ты здесь?
Когда он не сдвинулся с места, она опять рассмеялась.
— Ты вообще собираешься говорить, Ник? — спросила она, продолжая покачивать ногой.
Он поймал себя на том, что замечает её туфли, которые были такими же синими, как и её платье, и с каблуком высотой как минимум семь сантиметров, и с проблесками дополненной реальности на расшитых бисером боках, отчего смутно казалось, будто туфли плавают под водой. Его взгляд вернулся к аквариуму.
Ник пытался решить, как объяснить своё пребывание здесь.
В итоге он подошёл к ней.
Он дошёл до Уинтер, и её туфля перестала покачиваться.
Он нарочно остановился прямо между её ногами, свисавшими с края стола, и своим телом заставил её шире раздвинуть бёдра. Его ладони и пальцы аккуратно погладили платье так, как ему хотелось с самого первого взгляда.
Ткань оказалась эластичной.
Она также была гладкой и прохладной как шёлк и льнула к телу как вторая кожа. Он ощутил, как уже реагирует, и заставил себя посмотреть ей в глаза.
— Ты скучал по мне? — спросила она, продолжая улыбаться.
— Да, — ворчливо ответил Ник.
— Насколько сильно?
— Сильно.
— Но ты не отвечаешь на мои звонки?
Он поморщился — его на мгновение вернуло на землю воспоминание о том, чем он занимался в последние двадцать четыре часа.
— Ой-ой, — сказала Уинтер, наблюдая за его лицом. — Эй. Это была шутка.
Ник посмотрел на неё, только тогда осознав, что отвернулся. Она взяла его за руку, когда он опустил одну ладонь, поглаживавшую её бок. Переплетя их пальцы, она поднесла их руки обратно к своему бедру и притянула его светом в такой манере, которую он явственно ощутил.
Его язык разбух во рту, стоило ему вспомнить Ану Нуньез и выражение на её лице, когда она висела под тем потолком.