Всё в ней было странно замершим во времени, застывшим на месте.
Она не выглядела напуганной. Она не выглядела злой.
Она просто казалась… пустой. Опустошённой.
Большая часть её тела была поглощена бронзовым потолком. Создавалось такое впечатление, будто мёртвый металл расплавился, всосал её, а затем мгновенно остыл вокруг её конечностей и торса, подвесив в добрых четырёх с лишним метрах над полом хранилища.
Учитывая то, как мало её тела осталось на виду, никак нельзя было определить точную причину смерти. её грудь покрывал гладкий металл безо всяких отметин, так что Ник вынужден был полагать, что что-то изъяло её сердце… или же отсекло голову от туловища таким образом, что с пола это было непонятно.
Однако не доступные взору части её тела тревожили не так, как то, насколько невредимой она выглядела вплоть до протянутой руки… которая по какой-то причине так и не обмякла.
Это чертовски нервировало.
— То другое тело, в мешке… должно быть, это был Минг, — пробормотал Джордан.
Ник нахмурился, взглянув на Морли.
Вспомнив тяжесть мешка для трупов, татуировки вампира из М.Р.Д., он усомнился. Может, это и был Минг… только Минг, заточённый в металл. В тот момент Ник подумал, что у крови был женский запах, но он мог ошибаться. Может, они нашли его в таком же состоянии, как Нуньез, и вырезали из пола или потолка.
Это как минимум отчасти объясняло бы увиденное.
Вновь сосредоточившись на двери хранилища, Ник взглянул на Морли.
Старик не отводил глаз от потолка, от лица Нуньез.
— Мы знаем, что пропало из хранилища? — пробормотал Ник, покосившись на Джордана, когда старик так и не посмотрел в его сторону. — Это было ограбление. Ведь так?
Джордан отвёл взгляд от подвешенной вампирши.
Он посмотрел в глаза Нику, и его лицо исказилось в лёгкой гримасе.
— Они не знают, — ответил он. — Как минимум, мне они не сообщили.
Ник снова покосился на Морли.
Что-то в выражении лица старика искренне беспокоило Ника. Беспокоило настолько, что ему пришлось сдержаться, чтобы не схватить Морли за плечо или, может, не приобнять его одной рукой. Морли посерел, глаза сделались остекленевшими и отрешёнными, в тёмных радужках мерцали искры злости в сочетании с обречённостью… может, даже отчаянием.
Глядя на него, Ник задавался вопросом, как бы старик не упал в обморок.
Или не начал орать.
Или, что более вероятно, осознал Ник… как бы он не расплакался.
Последний вариант казался наиболее вероятным.
Это также тревожило Ника сильнее всего.
Обычно Морли был логичным стоиком, парнем, который никогда не терял самообладания и полицейского мышления, ни разу не забывал, зачем они здесь находились. Манера поведения старшего детектива зачастую была такой, словно он чуть ли не познал дзен. Дзен, смешанный с сухим юмором, проницательностью, даже иногда проблеском теплоты… и неиссякаемой дотошностью, которая казалась Нику приятной хотя бы потому, что из-за этого Морли всегда выглядел положительным персонажем, этаким классическим, старомодным, честным копом.