Мужик на сцене от первых двух так стонал, словно вот-вот кончит. И, похоже, Доун собиралась именно этого эффекта добиться.
Диксон огляделся по сторонам. Многие посетители, как и он сам, вышли за пределы своих лож, стоя возле перил и, не отрываясь, наблюдали за разворачивающимся на сцене действием.
Каждый раз, когда Доун заносила хлыст, наступала мертвая тишина, а затем всеобщий вздох возбуждения, когда хлыст касался спины человека, оставляя на нем красные вспухшие полосы.
Диксон не находил в этом ничего привлекательного и возбуждающего. К тому же, он подозревал, что после хлыста мужик получит другие удовольствия от Королевы Доун, типа страпона в зад или каких-нибудь удушающих херовин.
А, может, она и сама на сцене даст своему сабу за послушание.
На это смотреть совсем не хотелось.
Да и трахать больше Доун не хотелось. Ну его нахуй. Слишком уж экзотические вкусы у неё.
Блядь. А казалась обычной секси бабешкой!
Как он ошибся все-таки!
— А чего же это? — Диксон покосился на соседа, заметил, как глаза того заволокло масляной пленкой, когда он смотрел на сцену, — обычный бордель. А она, наверно, самая дорогая шлюха здесь?
Сосед отвлёкся от сцены, с недоумением посмотрел на Диксона:
— Здесь нет шлюх, приятель. Сюда все приходят по доброй воле. И платят только членские взносы. И вступительную сумму. Только по знакомству. А кто тебя сюда позвал?
Тут Доун откинула хлыст в сторону, подошла к обвисшему на стойке мужчине, неожиданно мягко погладила его по взмокшей от пота щеке, провела рукой по плечам и груди.
Это было почему-то до того завораживающе, особенно на контрасте с только что закончившейся жёсткой поркой, что Диксон почувствовал в наступившем внезапно тишине, как гулко бухает сердце в груди и понял, что взгляд отвести от неё он просто физически не может.
Доун наклонилась к лицу мужчины и невероятно сладко, нежно и чувственно поцеловала его прямо в искусанные от боли губы, пачкаясь чужой кровью.
Весь зал, словно ждал этого, зашелестел возбуждением. Мерл прямо на животном уровне ощутил всеобщую дрожь, словно она связала его с другими людьми, присутствующими при этой сцене. Какое-то коллективное помешательство.
Он непроизвольно сглотнул, словно это именно его сейчас коснулись губы Королевы.
— Ну, что я вам говорил? — голос его соседа был низким и хриплым от возбуждения, — она просто нечто. Дикая смесь.
Диксон не мог не согласиться. Да, дикая смесь. И он внезапно осознал, что за такой поцелуй он бы, пожалуй, подставился под хлыст.
Доун подняла голову и посмотрела прямо на него, безошибочно угадывая его в толпе других.