И, возможно, если бы он не обратил на нее внимания, по непонятным для нее причинам, то Дебби бы успокоилась, смогла это все пережить, перебороть. В первый раз с ней такое. Непонятное нечто. И, может, и не стоит обращать внимание на это?
Но Шон, как хищник, почуяв ее интерес на каком-то подсознательном уровне, проявил активность. Не особо значительную, но достаточную для того, чтоб Дебби начала переживать уже всерьез. Передумывать, решать. Соблазняться. Ему и делать-то для этого ничего не надо было. Ходячий соблазн.
Дебби была папина дочка. И внучка "Той самой МакКорни". Она привыкла смотреть правде в глаза. И привыкла идти вперед. К тому, чего хочет. Сейчас она хотела Шона Уокера.
Он мог сколько угодно думать, что он ее соблазняет, что он такой неотразимый парень. Но Дебби знала правду. Она хотела, чтоб он ее соблазнил. Просто хотела. Именно в это мгновение. Именно сейчас. И отступать была не намерена. Что будет дальше — время покажет. Скорее всего, ничего хорошего. И Шон, скорее всего, получив свое и сделав очередную зарубку на спинке кровати, просто оставит ее в покое. Но это будет потом. Когда Дебби уже возьмет то, чего она хочет в данный момент.
Шона Уокера.
Шон не стал отвечать на идиотский, детский вопрос про больно-не больно, а просто поцеловал. В этот раз без пошлости, как-то нежно и деликатно, аккуратно размыкая языком губы, постепенно входя во вкус, обнимая, обхватывая ее, словно в себя вливая, впечатывая полностью.
Дебби отвечала. Сейчас самое время отступить. Да. Но не сдаться. А отступление иногда бывает приятным.
Шон поднял ее на руки и мягко опустил на кровать. Не переставая целовать, не давая сделать вздох, так, что уже голова кружилась, поднял руки вверх, снял футболку, легко расстегнул лифчик. Замер на какое-то время, проходясь большими ладонями по тонкой фигурке, сжимая сразу обе груди, пощипывая соски. Дебби переводила взгляд с его серьезных глаз на татуированные пальцы на своей коже, и это казалось ей невозможно красивым зрелищем. Эротичным.
Он посмотрел в ее лицо, улыбнулся:
— Пиз**ц, красивая ты. Повезло мне, а?
А потом одним движением содрал с себя футболку. И Дебби буквально залипла на его широкую, расписанную разноцветными рисунками грудь, поросшую негустым волосом, на живот, твердый, и наощупь тоже, она это знала, на дорожку волос, уходящую под низко сидящие джинсы. Чеееерт… Он был хорош… Невозможно хорош, и знал это. Проследил за ее взглядом, самодовольно усмехнулся.
— Ну что, малыш, потанцуем?
Он словно давал ей последний шанс. Уйти. Но Дебби, конечно же, им не воспользовалась.