— Да бл*, кролики чертовы, дайте хоть выйти!
И без разговоров задрать на невесте белое пышное платье.
Ну вот как его называть после этого?
Дебби цепляется за сиденье, понимая, что прическа испорчена, белье потеряно, подвязка слетела, а платье безнадежно помято, и чувствует себя невозможно хорошо! Потому что ее жених делает для этого самое главное, что может сделать мужчина для женщины — любит ее.
— Деб, не могу, такая ты красивая, красивая, моя, моя, моя… — шепчет Шон, врезаясь все сильнее, раскачивая чертов лимузин, и Дебби кончает с криком и слезами. И ловит новый виток оргазма, когда Шон тоже приходит к финишу.
Потом она какое-то время оглушенно лежит, не шевелясь, переживая произошедшее.
Шон гладит ее по шее, по груди, мягко пощипывает соски, опять шепчет что-то утешающе.
Ему, типа, стыдно. Хотя, на самом деле, нисколько, она уверена в этом. Потому что ей вот вообще не стыдно.
— Шон, вы скоро? Я не хочу, чтоб бабушка Барб мне жопу отстрелила, — стучит в стекло Рэй, и Шон бурчит что-то невразумительное. И матерное.
— Малыш, все, я поехал. — Шон утыкается в грудь Дебби, дышит тяжело, — пи**ц, ты нереальная. Не смог терпеть. Всю ночь мучился.
— Ага, я слышала, — ехидничает Деб, прекрасно зная, что мальчишник Шона встряхнул городок похлеще парада на четвертое июля.
— Так это я по тебе скучал!
— Голубки, на выход! Керри смс прислала. Деб потеряли. Вы как хотите, а я сваливаю.
Рэй опять стучит в стекло, и Шон нехотя выпускает Дебби.
В самом деле, пора.
А то Рэй реально свалит, и даже без лимузина. Он бабушку Барб боится. Очень уж она на него неизгладимое впечатление произвела.
Шон выходит из машины, вытаскивает Деб, краснеющую смущенно и не смотрящую ни на Рэя, у которого, как всегда, абсолютно равнодушное лицо, словно ничего из ряда вон, и трахаться на заднем сиденье лимузина за полчаса до начала церемонии — самое правильное на свете решение, ни на Мартина, который, наоборот, скалится и показывает Шону большой палец.
Она подхватывает юбки и бежит в дом, не оглядываясь.
И чувствуя, как весь предсвадебный мандраж улетел прочь.
Смылся волной оргазмов.
Все же у нее самый правильный жених на свете.
— Шон! Трусики! У тебя в кармане! — сквозь зубы шепчет Дебби, сгорая от стыда.
Ну надо же, на всю церковь засветил ее нижнее белье, наглец! Ну вот как можно серьезно относиться к этому человеку?
И теперь они стоят, принимают поздравления перед отъездом в свадебное путешествие, а она только сейчас заметила, что ее белые свадебные кружевные трусики торчат, как флаг сдавшегося государства, из кармана жениха. И, судя по понимающим улыбкам родни, она заметила это последняя!!! Позор, несмываемый позор!!!