Но был и ещё один момент, из-за которого я не хотел прекращать общение с начальниками Давида.
Дело в том, что по большому счёту, несмотря на всю заморочку с предыдущим фильмом, у меня создалось впечатление, что если у меня не получиться тут, то я всегда смогу свалить туда, где меня уже ждут с распростёртыми объятиями. Естественно, при глобальном «косяке», мне могут запретить снимать и там, но кто мне мешает быть советником, помощником и консультантом, которого будут щедро одаривать всевозможными дарами. Естественно, это было всё, что называется — «на крайняк», но как говориться: лучше иметь запасной плацдарм, чем не иметь нихрена.
Пока Хачикян занимался повешенной на него рутиной, я монтировал, где без капли сожаления кромсал и резал, и вновь резал, и кромсал. Вспомнив о паре-тройке не плохих общих видов, заснятых другими режиссёрами, беззастенчиво вырезал их и вмонтировал в сюжет, цинично не обращая внимание на авторское право.
Монтажёр был крайне удивлён моими дикими, по его мнению, склейками, однако я был не приклонен и делал всё по-своему, перемешивая виды с трёх разных камер в хаотичном, для не посвящённого взгляда, порядке. Однако на деле всё было абсолютно не так, ибо я тютелька в тютельку склеивал фильм, по-моему, заранее расписанному плану, где до мельчайших подробностей был описан каждый эпизод.
В двенадцать часов дня монтаж был завершён, и актёры приступили к переозвучиванию своих ролей. Тем временем я, объяснив двум звукооператорам, где и в каких местах я хочу видеть и слышать звуки, оставил их заниматься записью актёров и накладыванием звуков улицы и предметов, а сам пошёл в студию.
Там, я за полтора часа записал весь небольшой, но крайне необходимый, саундтрек для этого небольшого двухминутного эпизода.
Ещё часа два мы всё это дело монтировали, сводя все звуки воедино. А после этого стали сводить звук с изображением. Однако это мы сделали довольно легко, так как весь хронометраж у меня давно был просчитан посекундно.
Короче говоря, к пяти часам после полудня эпизод был готов. К тому времени в киностудию уже подтянулись, как комиссия, так и американец со своим напарником.
Мы прошли в мини-кинотеатр, находившийся в одном из корпусов, зарядили ленту, расселись по местам, выключили свет, киномеханик включил аппарат и луч прожектора сквозь темноту показал первые кадры фильма, который, как все хорошо знают, в последствии стал шедевром мирового кинематографа.
Нужно сказать, что практически сразу стало ясно, что с хорошо наложенными звуками и с неплохо синхронизированной переозвучкой, снятый эпизод производил совершенно другой эффект. Натуральные молнии способствовали тому, что зрителю действительно начинало казаться, будто бы рядом с автомобилем происходит какая-то аномалия, а не съёмки мультфильма.