- Ты ошибаешься... - Она облизывает губы, испуганно встречая яростный взгляд Уокера, частит, уже понимая, что надо было просто трубку бросить, но теперь это не вариант, он решит, точно решит, с его-то маниакальной ревностью, что у них с преподавателем что-то было, или есть, ох черт, надо же так облажаться... - Это глупости все...
- Ду ну конечно, глупости, - Дебби явно не хочет ее спасать, голосок ее, звонкий и четкий, разносится по всему помещению, и, кажется, даже за пределы бокса вылетает, - только о тебе и говорит. И вообще, мне тут все уши просвистели, что он тебя до общаги провожал...
Керри опять вздрагивает, досадливо закусывая губу, ругая про себя свою говорливую подругу и не зная, как теперь выправить ситуацию.
И понимая, что не выправить. Никак.
Потому что Рэй мягким звериным движением скользит по ее телу вверх, вынимает из ослабевших пальцев трубку и говорит спокойно и тихо:
- Ты мне потом покажешь его, правда, Деб?
- Вот чеееерт... - тянет Дебби, сообразившая, как она подставила подругу, а потом начинает торопливо говорить, - Рэй, я вообще, вот абсолютно не то...
Но Рэй, не слушая, и не отводя взгляда от немного сжавшейся Керри, отключает трубку и отбрасывает ее в сторону.
Смотрит на Керри. Смотрит. И молчит. И это молчание хорошо знакомо Керри. И ничего позитивного оно не предвещает. И надо бы это все купировать. Но вот как? Где гарантия, что он прямо сейчас не сорвется с места, не насядет на бедную Деб, и не разберется с мистером Донованом, по своему. По уокеровски?
И как ей после этого возвращаться в универ?
Чертов бешеный Уокер!
Но надо собраться. Надо поговорить.
- Рэй, - выдыхает она, - я просто проект делаю по его предмету, вот и... И вообще, тебя неделю не было, и я не обязана...
Тут же осознает, по чуть сузившимся глазам, что это было лишнее, не стоило этого говорить, и замолкает, обреченно глядя, как он поднимается еще выше, нависает над ней, опираясь на сжатые добела кулаки. А потом наклоняется и говорит тихо, прямо в губы:
- Проект, да?
- Да, - она все же решает защищаться, хотя от его агрессии неожиданно ведет так, что тело разогревается до сотки по Цельсию с бешеной скоростью, пальчики на ногах поджимаются, и дыхание тяжелеет. Мелькает в мозгу мысль о том, что она - чертова извращенка, кайфующая от опасности и насилия.
Мелькает и пропадает.
Вообще все пропадает из головы, потому что Уокер резко наклоняется и целует. Не так, как до этого, нежно и неторопливо, словно она - главная драгоценность в его жизни, а так, как раньше, грубо, жестоко, ничего не отдавая, только забирая, до конца, до самого последнего дыхания, движения, эмоции. И этот грубый насильственный поцелуй словно отбрасывает ее в те времена, когда Уокер забирался каждую ночь к ней в окно, и, не спрашивая разрешения, просто брал ее так, как ему хотелось.