— Хорошо, — внимательно глядя ей в лицо, сказал Игорь. Но добавил. — Что ты делаешь завтра вечером?
От нахлынувшей паники и боли Надин взгляд метнулся в сторону. Она инстинктивно подняла с сидения затерявшуюся там сумочку, схватилась за нее, вцепилась в металлическую пряжку.
— Я … я не смогу встретиться до выходных! — ответила она, бегая взглядом по машине. — Прости, не смогу… И не звони мне, пожалуйста! Если что-то изменится – я тебе позвоню!
Игорь не ответил сразу. Долго, внимательно смотрел на нее, словно изучал, пытался понять. И Надя была благодарна ему, что он не стал сразу настаивать. Но ей было так стыдно… Снова стыдно от своей нервозности, от невозможности нормально сходить на свидание с мужчиной, который был так великодушен, так нежен с ней, которому она так благодарна.
— Хорошо, — вдруг очень спокойно, видимо, успокаивая и ее, произнес Игорь. — Я буду ждать. Если что-то изменится – обязательно позвони.
— Спасибо! — опустив взгляд, ляпнула Надя, просто совсем не контролируя себя, коснулась пряжки запястьем правой руки, потом тыльной стороной кисти и потянулась к ручке дверцы.
— Провожу до подъезда! Мы договорились, — назидательно поднял палец вверх Игорь и улыбнулся ей.
Вышел, обошел машину, открыл дверцу, помог ей выйти и довел до подъезда.
А Надя возблагодарила Бога, что окна дедовой квартиры выходят на другую сторону.
У двери он не отпустил ее, да Надя и сама не очень сопротивлялась. Она просто не могла уйти просто так. Он взял ее лицо в чашу из рук, как ей хотелось тогда, у Макдоналдса, и поцеловал очень нежно, очень бережно.
Потом отпустил.
Надя заставила себя войти в подъезд и, стараясь не думать о том, что будет дальше, начала подниматься.
Глава 10
Перед дверью в квартиру Надя не стала прикладывать пальцы к дверной ручке. Сегодня это не поможет. Она знала. Достала мобильник, включила камеру в режим селфи и посмотрела на свое лицо. Глаза нездорово блестят, на щеках- - румянец. Губы распухли от поцелуев.
Кошмар.
Дед может заметить это.
А розу… розу она, слава Богу, забыла в машине. И Игорь тоже забыл о ней. Хорошо. Хоть об этом не нужно думать. Но было так жаль, что она не сможет высоко подрезать ее (чтобы ожила), поставить в воду, еще несколько дней любоваться его подарком.
Но двум смертям не бывать, а от одной не уйти. Иногда Надя думала так, в самые сложные, критические моменты. Пошатываясь от головокружения, она достала ключ, открыла дверь и вошла в прихожую.
Дед видимо услышал, как она ковырялась в замке, и уже стоял там, сложив на груди руки. В его лице не было откровенной злобы, но Надя хорошо знала это хладнокровие, за которым прятался жестокий горячий гнев.