Большая и сложная проблема... Ну, да не о ней сейчас разговор, у нас своих проблем хватает. Я ведь еще так и не пожелал тебе удачи.
- Спасибо, мэтр. И извините меня. Выбили вы меня малость из колеи...
- Привыкай. Теперь с тобой это часто будут пытаться делать. Главное не поддавайся.
- Я хорошо держу удар.
- Ох-хо-хо... Ахиллесова пята есть у каждого. Помни об этом и будь осторожен. Не забывай, чему тебя научили. Там все пригодится.
- Обязательно.
- Выяснение вопросов, связанных с Джоанной Рамирос, постарайся завершить до прибытия лайнера на Планету Карнавалов. Хорошо бы, если бы ты послал мне сообщение об этом прямо с борта звездолета.
- Не сомневаюсь, что так и будет.
- Надеюсь. Вот теперь, пожалуй, все. С этого момента ты считаешься официально приступившим к выполнению задания. Еще раз желаю удачи, Александр.
- Еще раз благодарю. К до встречи в этом же кабинете через пятнадцать дней.
Несколько секунд Чалмерс смотрел на дверь, закрывшуюся за Зоровым. Он не знал, да и не мог знать, что порог этого кабинета Александр Зоров никогда больше не переступит. А встреча их, которая все же состоится - в другом месте, - поставит такую проблему, с которой человечество еще никогда не сталкивалось.
Космический суперлайнер "Летящая звезда" и его брат-близнец "Лунный свет" летали к 61 Лебедя по очереди раз в две недели, чем и была обусловлена минимальная продолжительность отдыха на Планете Карнавалов. По ряду причин, часть из которых уже упоминалась, двухнедельный срок был, как правило, не только минимальным, но и максимальным. Когда несколько лет назад появились первые "невозвращенцы" с планеты-курорта, это вначале не вызвало серьезной тревоги. Ее забили уже позже, когда самые тщательные поиски исчезнувших не принесли результатов. Размышляя над полученной от Чалмерса информацией, Зоров внес некоторые коррективы в план своих действий. Касались они того, что начинать работу ему предстоит гораздо раньше, чем это предполагалось первоначально, то есть уже на борту лайнера. На Фобос, откуда стартовала "Летящая звезда", Зоров явился загодя и теперь, стоя чуть поодаль от прозрачных труб пассажирских гермотрапов и делая вид, что смотрит в экранчик карманного визора, внимательно наблюдал за посадкой. Громадное чрево лайнера поглощало пассажиров тремя широкими потоками по трем основным гермотрапам, и все-таки он сразу заметил Джоанну. На ней был надет дорожный брючный костюм, ладно облегавший точеную фигурку, на плече висела изящная сумочка. Поднимаясь по эскалатору, она несколько раз оглянулась по сторонам, явно ища кого-то глазами. Сердце Зорова на секунду замерло и забилось с удвоенной силой. На борт звездолета он поднялся одним из последних. Сунув квадратик билета в прорезь идентификатора, он через огромный и, на его вкус, чересчур уж шикарный переходной отсек (на других кораблях это помещение называлось "тамбуром", но здесь так именовать его не повернулся бы язык) прошел в радиальную галерею главного пассажирского уровня, стены, пол и потолок которой сияли жемчужным блеском, и через несколько минут очутился в просторном, изысканно оформленном центральном пассажирском салоне. Несмотря на большое количество людей (лайнер брал на борт более двух тысяч пассажиров), ощущение многолюдности не возникало как из-за исключительно удачного архитектурно-художественного решения салона, так и его более чем внушительных размеров. На большом подиуме перед квадратным стереоэкраном в два человеческих роста, в глубине которого бродили неяркие разноцветные сполохи, то и дело образуя дивной красоты узоры, стоял человек в парадной форме капитана-навигатора 1 ранга. Это был Клаус Дитрих Хуберт, капитан "Летящей звезды", живая легенда Звездного Флота. Он поднял руку, и легкий гомон в салоне мгновенно стих.