Она перестает вертеться и усаживается в шкурах. Пока я смотрю, она начинает дрожать, и ее кожа покрывается мурашками.
— Холодно? — спрашиваю я.
Она пожимает плечами.
— Мне всегда холодно.
— Тогда иди сюда, сядь ко мне. Я согрею тебя.
Она смотрит, уставившись на меня глубоко шокированным взглядом. Ее глаза скользят по моему обнаженному телу, мой член уже чуточку напрягся (и с каждым мгновением набухает все сильнее).
— Ты же голый. Мы оба голые.
— Ты же замерзла, — говорю я ей. — И я не прикоснусь к тебе. Мы так сегодня договаривались. Ты велела мне ласкать себя, а теперь я повелеваю тебе ради твоего же удовольствия. И ты будешь больше наслаждаться, если не будешь мерзнуть.
И опять же жестом руки я показываю на свои колени. Ну в этом моем побуждении есть своя доля эгоизма — я хочу, чтобы ее теплое тело прижималось к моему, в то время как она ласкает себя. Раз я не могу коснуться ее, тогда это самый лучший выход из ситуации.
Потирая руки, она все же не решается. Я замечаю, что ее соски сжались, их кончики расширились, и мне хочется потрогать их, чтоб понять, такие же ли они мягкие, как остальные части ее тела. «Наберись терпения, — уговариваю я себя, в то время, когда она усаживается на одно из моих бедер. — Ты только глянь, как трогательно она сейчас идет к тебе. Только не испорти все из-за того, что думаешь ты своим членом».
Э-ээ, но у моего члена полно интереснейших идей.
Ти-фа-ни недолго ерзает, пытаясь устроиться на моей ноге поудобней.
— Чувствую себя как-то странно.
— Откинься спиной мне на грудь, — говорю я ей. — Прислонись ко мне.
Это даст мне идеальный обзор наблюдать, как она ласкает себя, и я чувствую, как в предвкушении от самой мысли об этом мой член становится все более твердым.
Она откидывается назад, и я чувствую, как ее нежная кожа скользит по моей. Я с трудом подавляю стон, поднимающийся из горла, потому что она самое лучшее, что я когда-либо чувствовал в своей жизни. А когда ее кожа соприкасается с моей? Большего удовольствия найти невозможно. Ее задница прижимается к моему напряженному члену, а ее бедра раздвигаются.
— Чувствую себя как-то сверхестественно, — признается она.
Это слово мне не ведомо.
— Понятия не имею, что значит это «сверхестественно», но для меня ты самая красивая.
Она вздыхает, обрадованная моими словами, и прислоняется ко мне. Ее руки поднимаются к ее грудям, и она начинает играть со своими сосками. Голодным взглядом я наблюдаю, как она пальчиками легонько ласкает свою кожу.
— Ты наблюдаешь за мной, — говорит она тихо. — Я затылком чувствую на себе твой взгляд.