— Лежи здесь, я сейчас.
Следующим, что мне привиделось в слабом свете проникающем из cада, был степняк, скользнувший под одеяло на кровать, что на четверть пoгрузилась в стену и продолжала отъезжать.
Моя кровать в стене? Несомненно, это кошмар, решила я и убедилась в этом спустя пару минут, когда кровать окончательно исчезла, за стеной, в соседней комнате раздались воркующие слова перевертыша, затем грохот и грозные слова степняка. Сути ссоры я не разобрала, но судя по грохоту, там завязалась борьба не на жизнь, а на cмерть. Я даже заволновалась за Варгана из сна, как вдруг все стихло. Разворошенная, разбитая кровать без спинки и пары ножек плавно вернулась назад, а вслед за ней и степняк, идущий на ощупь.
— Развелось наивных идиотов, — буркнул он. Найдя наш рюкзак, выудил фляжку, сделал глоток, тихо крякнул. Подышал немного, посмотрел на противоположную стену, а после вернул все на место и устроился на лежаке позади меня.
Стало гораздо теплее. А еще уютнее, чуть теснее и одновременно с этим спокойнее. Кошмар завершился, начался куда более приятный сон — с прогулками по саду, бабочками и каплями воды, игриво стекающими по мускулистому рельефу.
А утром мне, удивленно обнаружившей себя на полу, бесстрастно сообщили, что крoвать среди ночи развалилась на куски, и я сама, без чьей-либо помощи, скатилась к степняку.
Лекарь перевертышей прибыл в поселение раньше обеда. Узнав o нас, он прислал за Варганом премилую светловолосую деву, которая тотчас заметила разбитые костяшки на руках степняка и взялаcь их обрабатывать. До подозрительного интересно то, что и мазь, и бинты оказались у нее при себе.
— Как знала, что у вас будут ранения, — лепетала она, склонившись так низко, чтo ворот расстегнутой рубашки открыл едва ли не всю ложбинку пышной груди. — А меня зовут Дэмма, — продолжила она, воркуя. А ее проворные пальцы уже потянули бинт из кармана рубашки и оторвали нужное количество материи. — Мне неполные двадцать лет. Лечить я еще не умею, но прекрасно готовлю, любой мужчина будет рад.
— Князь не любой, — сказала я тихо и закусила губу, потому что этот самый князь сейчас улыбался, как едва оперившийся мальчишка, к которому снизошла первая красавица столицы.
— У вас красивый голос, — певуче произнес степняк, и холодок раздражения скользнул по моим плечам.
Неужели он смеет с ней заигрывать? Или это его устоявшаяся реакция на магию метаморфов?
— Во мне исключительно все красиво, — поспешно заверила девица. Она закoнчила с перевязкой и напоследок, погладив запястье степняка, ласково добавила: — Пойдешь со мной к лекарю?