— Орвей?
— Значит, не расстроитесь, — пришла я к неприятнейшему выводу. И тут меня остановили уверенным захватом руки, а затем развернули, чтобы с удивлением спросить:
— Орвей, я тебя обидел?
— Нет. Вы мне опротивели, — абсолютно холодно и отстраненно ответила я. — Вы бессердечный, бездушный, беспринципный манипулятор степных кровей... Вы. Чудовище! Последняя тварь преисподней, редкостная сволочь и лицемер. Нет сомнений, невесты бежали не от сложностей похода, а от вас. — Я пнула его ботинок и прошипела : — Вы проспали все ужасы перехода. Вы не спросили, что я пережила. И вы еще смеете использовать шантаж?!
На мгновение стало трудно дышать и смотреть на этого негодяя, но я взяла себя в руки, после чего в свои руки взял меня степняк. Наверное, кричи я, он бы больше проникся, а сейчас всего лишь выгнул бровь.
— Если хочешь, можешь меня поколотить.
— Какая щедрость! — Я вырвалась из его рук и вскинула подбородок. — Вы, в охотничьем костюме с магической защитой, милостиво предлагаете себя поколотить.
— Хочешь, чтобы я разделся? — ухмыльнулся он.
— Вас пристрелить мало! — Мой голос разлетелся на многие сотни шагов, отразился эхом где-то в вышине.
— Орвей, останься у нас хоть один снаряд для магострела, я бы и это предложил… — сказал князь и поджал губы, словно уже пожалел о своих словах. Поразительное чутье на неприятности, теперь уже я заломила бровь.
— А с чего вы взяли, что снаряда нет?
— Mы разве не расплатились им с лекарем Тосом? — задал он встречный вопрос, и к поджатым губам добавились сведенные к переносице брови. — Метаморф провел с нами несколько часов, как я понял, испробовал все знания, чтобы излечить меня, а затем усыпить. Если подумать, мы задолжали ему много бoльше, чем один снаряд… Так как ты с ним разошлись?
Я горько усмехнулась, не зная, говорить ли об иллюзиях, которые получили племянник и помощница лекаря. Еще неизвестно, как князь это трактует. В очередной раз посчитает меня влюбившейся дурочкой или начнет подозревать в попытке побега, сговоре и прочем.
— А вот помучайтесь неведением, — заявила ему.
Это была отличная месть, лучшая из всех возмoжных! Варган заскрипел зубами, а я, чувствуя отмщение, развернулась, чтобы дальше идти, сделала шаг или два и взглядом наткнулась на две призрачные рогатые фигуры в рваных балахонах, какие во всех храмах изображают на вестниках смерти. Ужас запретил мне думать, я тотчас оказалась в объятиях степняка, ухватилась за лацканы его куртки и даже не дрогнула, когда он с улыбкой спросил: «Все-таки раздеваешь?»
Говорить «это не то, что вы подумали» не пришлось, фигуры подали голос: