Наталья Петровна разочарованно вздохнула. В сердце медленно расползалась печаль. «Какая же я дура, что пришла сюда», — подумала она.
— Но знаешь, — тем временем продолжил свою исповедь Саша, подвигая к ней наполненную стопку, — если бы ты намекнула тогда, что испытываешь хоть что-то, и отвлеклась от самолюбования, возможно, все было бы по-другому. Конечно, я бы не стал без пяти минут прокурором, и карьера не пошла бы так лихо в гору…
— Самолюбования? — оскорбленная словами, метнула взгляд в его сторону Наталья Петровна. — Да я от горя места себе не находила!
Она судорожно схватила свой коньяк и залпом опрокинула в себя стопку.
— Фу, гадость какая! — тут же выругалась она в адрес коньяка и засунула в рот шоколадную конфету.
Саша смотрел на нее своими карими глазами, но теперь как-то иначе, теплее. Менялось выражение его лица, постепенно рассеивалась настороженность. Немного смутившись такого откровения, он потер щетину на подбородке, и уже собирался было что-то сказать, как вдруг где-то в прихожей зазвонил сотовый телефон.
— Ох, это у меня в сумке. Платон, наверно, беспокоится! — резво подскочила со своего места и поспешила в прихожую Наталья Петровна. Ее тоже смутило собственное признание. Трезвонящий на дне объемной сумки телефон казался ей спасением от той неловкой ситуации, в которую она сама их поставила.
Схватившись за сумку, как за спасительную соломинку, Наталья Петровна начала в ней остервенело рыться. Телефон все трезвонил. Словно чуя подвох, он никак не хотел показываться из сумки. Кое-как ей все же удалось выудить его оттуда.
— Алло, сынок!.. Да, я в порядке. Я здесь, недалеко, у Александра Константиновича… Что я у него делаю? Коньяк пью. Почему в будний вечер? Жизнь у меня такая. Нервная. Да все хорошо, сыночек. Буду чуть позже, — отчеканила она и ловко засунула телефон обратно в сумку. В один миг вдруг почувствовала, что Саша стоит позади нее. Растерянно повернулась к нему и пожала плечами.
— Это Платон. Никак не мог понять, почему я у тебя в такой поздний час.
Саша снисходительно качнул головой и мягко притянул ее к себе. От волнения у Натальи Петровны бешено застучало в висках. Она больше не анализировала свое состояние и не искала ответ на вопрос о возможности существования личной жизни, когда тебе уже за сорок. Саша привлек ее к себе, и они долго стояли, обнявшись. Ей было слышно, как бьется его сердце. Прижимаясь щекой к его широкой груди, она думала, что окружающий ее шаткий мир сможет устоять только в этих объятиях, таких крепких, родных и теплых. Прикрыв глаза, она потянулась к его губам. Спустя мгновение они целовались. Потом они целовались еще и еще, и ей казалось, что нет ничего прекраснее этих поцелуев.