И чтобы хоть немного добавить козырей, я перехватила Весту в буфете и начала ей заливать, какой Стас хороший. Мол, поругались мы с ним еще в студенческие годы, до сих пор жалею, но если она такой кусок Стрельцовых отхватит – по гроб жизни ей буду благодарна… в смысле, завидовать, оговорилась.
Девушка недоверчиво посмотрела на меня и зачем-то сказала:
– Я давно поняла, что у вас с ним когда-то была страстная история. Такая ненависть на ровном месте не появляется…
Меня передернуло от одной мысли, но я уловила в ней признаки ревности. Не по этой ли причине она рассматривала меня последние дни, как императрица холопку? Я решила не отрицать, а давить на свою осведомленность: рассказывала в податливые уши, как мы всем факультетом рыдали, когда душа компании за границу ехал учиться, и как я в те времена едва в монастырь не ушла от мысли, что больше такого сказочного принца не встречу, вот только недавно попустило. И если у Весты есть хоть грамм симпатии, то ей надо просто немедленно дать пинка в сторону более настойчивого завоевания Стаса. Особенно ее почему-то интересовал их дом, вот уж не знаю, как он сказывается на влюбленности, но я вкратце описала, хотя адрес называть не стала – ничего страшного, если Веста окажется психованной сталкершей, но там же и отец, и брат Стаса живут, их я ни за что под нож маньячки не подставлю. Зато глаза у нее загорелись, а до возвращения в отдел она расстегнула еще две пуговицы на блузке. А уж когда я добавила, что Стрельцовы в младшем отпрыске души не чают и он крайне далек от бедности, даже если вообще будет в потолок всю жизнь плевать, на слишком сильно накрашенные глаза навернулись слезы счастья. Красавица, глаз не оторвать от кружевного лифчика! Отчетливо меркантильная, я не могла этого не заметить, но лишь порадовалась – если он в нее еще и влюбится, пусть и после нашего спора, то лучше мести не придумаешь. Я готова каждые два месяца новое жилье снимать, лишь бы он страдал.
Веста так на него насела, что я поняла – она своими же атаками его и отпугивает. Стас – прирожденная мерзость, но не туп и не слеп. Таким напором даже мажора испугаешь… Слишком сильно я ее накрутила, переборщила.
Но на следующий день с самого утра Стас подхватил стул и грохнул перед моим столом. Рухнул напротив и заявил с таким лицом, как будто «Рек-про» уже весь рынок у нас отжали:
– Какую возьмешь? Красную или черную?
– Что? – я развернулась на стуле к нему, недовольная тем, что он снова меня отвлекает.
– Я спросил – красную или черную? – у него на скулах желваки ходили. – Все равно ж узнаешь, не думаю, что она сможет промолчать, а в женских коллективах такие новости в сейфе не утаишь. Потому, как честный человек, признаюсь сам. Черт, кто меня за язык тянул вообще? Это ж каким надо быть дураком…