Камира просто молчала в ответ. Ей не хотелось даже тратить слова на этого гада.
А что касается еды… Не то, чтоб Камира не умела готовить. Умела. Когда-то в юности ее обучили всем женским делам в дополнение к мужским. Просто мысль, что придется готовить для навозного червя причиняла ей почти физическую боль.
Но… она понимала и то, что если не сделает этого, то ей самой тоже будет нечего есть. Питаться сырым мясом она была не готова.
Она проследила, что мерзкий гад ушел. Сплюнула – ей было противно смотреть на косую коренастую фигуру мучителя. Потом подвигала руками, чтобы разогнать кровь, поморщилась, ощутив боль в плече. Взяла горшок, муку и… отправилась на улицу месить тесто.
Находиться в вонючем тесном жилище она была больше не в силах. Ну и пусть весь простой люди смотрит и потешается, как воительница Камира печет лепешки для уборщика навоза. Наплевать! Она все равно выше и лучше их всех. А потешаться они могут лишь от того, что сами слабые и неполноценные.
Гордость в Камире была неистребима. Ее не убили даже насильные вторжения нелюбимого мужика.
Но, к ее удивлению, никто больше не усмехался, глядя на нее. Проходя мимо, женщины и мужчины из слуг и мелких торговцев вполне доброжелательно здоровались и спрашивали, как ее здоровье. А, может, просто хорошо прятали свое злорадство.
А потом, когда непривычная работа была сделана, и Камира обнаружила, что тесто густое, тягучее, именно, как надо, из-за жилища вдруг показались три знакомые фигуры.
Сердце Камиры мерзко ухнуло вниз. Она опять ощущала стыд. И не была уверена, что готова к этой встрече.
Ее парни. Здоровенный светловолосый Сар, жилистый мастер ножей Бонг и угрюмый «мастер на любое оружие» Дэр. Четвертого – парнишки Эрма - не было. Камира знала, что его хорошо помяли в драке. Видимо, болеет…
Из-за нее. Теперь Камира понимала это в полной мере. Ей было даже совестно, что из-за нее были ранены многие хорошие воины.
Парни неуверенно помялись и остановились в нескольких шагах от нее. Явно смущались не меньше самой Камиры. В лицах мелькнуло изумление и даже жалость, и Камире в очередной раз захотелось провалиться сквозь землю.
Ее ребята, с которыми она сражалась плечом к плечу, которыми командовала, с которыми они готовы были тащить друг друга на своем горбу, если понадобится…
Она была для них дьючно прекрасным командиром! И знала это. Они любили ее – решительную, умную, умеющую подначивать так, что потом любой готов горы свернуть. А теперь она сидела на камне, закованная в цепи, грязная, как баба из низов и … месила тесто.