Сказала, как резанула по сердцу. Хлопнула громко дверью его дорогостоящей машины и вышла. А ведь не знает, что он Виктору и вправду родной.
«Мне придется с ними поговорить, — обреченно подумал Янковский. — Придется сказать правду. Иначе все может плохо закончиться. Таша не простит меня, если я стану и дальше утаивать от нее все, что случилось».
Он выбрался из машины и достал из кармана сотовый телефон. Пришло время поговорить с женой и рассказать ей правду.
— Таша, милая, ты не могла бы спуститься ко мне в кабинет?
— Вить, ты же за Мишей поехал?
— Никуда я еще не поехал. Бабушка поднимается, оставь с ней дочку и спустись. Мне надо с тобой кое-что обсудить.
— Я спущусь, как только она появится, — пообещала Таша.
Виктор припарковал машину у бизнес-центра и быстро поднялся на третий этаж, в свой офис. Достал из сейфа письмо дяди и положил на стол.
— Виктор, принести кофе? — заглянула в приемную Вера.
— Нет, не сейчас. Спасибо.
Засунув руки в карманы брюк, подошел к окну и уставился вниз. Пасмурное небо было готово взорваться осенним дождем. Порывы ветра подхватывали первые опавшие листья и кружили их по мостовой. Как интересно. Сегодня он чуть ли не впервые был на рабочем месте не в костюме. Теплый пуловер, классические брюки. А вместо деловых партнеров здесь скоро будет жена.
Таша пришла двадцать минут спустя. Длинное платье из белой шерсти, красивые туфли, собранные впопыхах заколкой непослушные волосы и огромные испуганные глаза цвета спелой вишни.
— Вить, я так больше не могу, — с порога начала она. — Правда, не могу. С тобой что-то творится, а ты молчишь, и я это чувствую. Надеюсь, ты позвал меня, чтобы поделиться тем, что тебя мучает. Потому что напряжение губительно для нас всех.
Он молча кивнул. Подошел к ней, заботливо усадил в свое кресло.
— В день смерти дяди я получил от нотариуса жуткое письмо, — остановившись рядом с ней, с горечью произнес Виктор. — Это письмо раскололо меня изнутри. Теперь я сгораю, будто в аду, и не знаю, как мне жить дальше.
— Что за письмо? — с тревогой взглянула на него Таша.
— Я дам тебе его прочесть, а там… пусть будет, как будет.
Подхватил с рабочего стола письмо от Анатолия Янковского и протянул жене.
Застыл рядом с ней, будто мраморное изваяние. По сердцу пополз противный страх. Как будто он признавался Таше в проступке, который совершил по доброй воле, и ждал ее приговора.
Она пробежалась глазами по строкам, а потом зажмурилась.
— Значит… ребенок твой? — лишь глухо поинтересовалась.
— Да, мой. И я не знаю, что делать! Я в отчаянии, Таша! Я как будто попал в ад... Больше всего на свете мне хочется резко проснуться и поверить, что это был просто плохой сон. Что Анатолий Янковский не умирал, и что я не получал от него никаких писем.