— Какой же ты мерзавец… — расстроено покачала головой та.
— Мы придем. Даже если не позовешь.
— Лиза, у меня есть отличное вино! — подмигнул девушке Иракли. — Приходи, угощу.
Кое-как они разошлись с матерью и ее мужем в разные стороны.
— Прости. Лиза, — заговорил Воровский.
— Ты же говорил, что твоя мама живет в другом городе, — обескуражено взглянула на него она.
— Так она и живет. Кто знает, что их с мужем сюда на рынок занесло?
— Надо было сразу сказать мне, что мама ждет тебя на новый год, — вздохнула Лиза. — А теперь вышло неловко. Она обиделась.
— Я думал заскочить к ней первого числа… уж точно не новый год встречать. Ты себе не представляешь, какой у них шум. Все эти родственники, друзья.
— Но ты же понимаешь, что теперь новый год нам придется встречать с ними?
— Понимаю… прости, что втянул тебя в это.
— Если что-то происходит, то для чего-то это нужно… — философски подметила Лиза.
Он посмотрел на нее – снова пронзительно и немного растерянно.
— Вот, знаешь, моя мама тоже так всегда говорит.
Усмехнувшись, широкими шагами зашагал в сторону стоящего у обочины такси. Лиза, пожав плечами, заспешила следом.
31 декабря. Вечер.
— Лизонька, вот эти тарелки неси в гостиную! — мать Воровского протягивает мне стопку тарелок с золотым орнаментом.
Я смотрю на Воровского – он пожимает плечами и едва заметно кивает. Поправляю расшитые бисером бретели на элегантном черном платье, уложенные локонами волосы. Беру в руки тарелки, жутко опасаясь их разбить.
Воровкий улыбается – «ты красивая».
— Пэрсик, — причмокивая, довольно ухмыляется проходящий мимо хозяин дома.
Воровский ревниво фыркает - нашелся еще ценитель женской красоты. Но Иракли не обижается. Он уже выпил бутылку своего любимого грузинского вина и успел нарядиться в лучший костюм. Еще бы не нарядиться – в гости к полуночи заявится почти тридцать человек. Друзья, родные. Всем хочется отжигать в доме у Иракли.
У меня голова идет кругом, но надо взять себя в руки.
Воровскому хорошо от того, что мать сменила гнев на милость, я знаю. Он боялся, что она рассердится. Но нет. Ольга позвонила и сказала, что новый год мы будем встречать вместе. Всей семьей. Раз уж я не поехала к своим родителям, то добро пожаловать в дом Миши. Так внезапно я тоже стала частью семьи Воровского. Это было необычно, и сердце замирало от страха сделать что-то не так. В моем предыдущем браке не было родственников мужа. У Олега вообще никого не было. Ни матери, ни отца. Ни братьев, ни сестер. Может, поэтому он вел себя так странно – то вознося меня на пьедестал, то внезапно срываясь на жестокость? Он никогда не говорил о своем детстве. Как будто детства и не было. А я боялась спросить, что такого случилось в его детстве, потому что за неосторожными вопросами могло последовать то, что обычно происходило в случае, если Олег был мной недоволен…