Она слово из себя не могла выдавить, зажмурилась, вцепилась в него со всей силы и уткнулась носом в волосы. Наслаждалась его запахом, пробирающимся сквозь походную вонь, чувствовала, как его горячие крепкие руки водят по спине, цепляются за талию. Ладонь легла на её растрепанные волосы, он прижал девушку к себе и сам закрыл глаза. Замерли. И время потекло в другом русле для них. Так можно было стоять, пока руки у Лёши не устанут.
— Саша жива? — это был голос Фёдора, на которого Маша не взглянула, ушла с головой во встречу с любимым.
— Беги в дом, на втором этаже, — все, что смогла сказать девушка.
Отряд двинулся вперед, а Лёша так и стоял, прижимая свою девочку к себе, водил носом по её тонкой шее, стал целовать. Только по седой чуть заметной пряди в его волосах Мария поняла, как он переживал за неё.
— Маняша, — он задыхался. — Живая.
— Лёшенька, — она стала зацеловывать рану на его лице, и, как в Приозерном, шрам стал затягиваться прямо на глазах. — Я люблю тебя.
Он замер. Только очень внимательный мужчина запоминает, что говорит его женщина. Лёша впервые услышал признание в любви. Отстранил от себя девушку, чтобы заглянуть ей в глаза. Медленно стал опускать на землю, потянулся к её губам. Поцелуй получился жадным. Лёша языком проник в рот, пытаясь все исследовать, а Маша засасывала его глубже, постанывала, чувствуя, как от простого поцелуя возгорается между ног сладостное пламя желания.
Руки её сами упали на ширинку черных брюк, и тогда уже Лёша застонал. Стал помогать расстёгивать ремень, скользнул под подол платья, там стаскивал трусики.
— Маняша, — он осыпал её поцелуями. — Любимая, родная. Не оставлю одну больше никогда.
— Не оставляй, — она полезла обратно к нему на руки.
Он подхватил её, раздвинув бедра и раскрыв женское лоно. Припер девушку к ближайшему стволу сосны, и вошел его член в долгожданное влагалище, которое ненасытно зажало и всосало его. Страсть, как истерика после пережитого кошмара, с криками и стонами, с воплями и рыком, с движениями резкими и толчками глубокими. Лёша наваливался на неё, словно пытался поглотить всем телом, а Маша вцепилась с силой в его волосы, стараясь прижать к себе еще сильнее, впустить в себя еще глубже.
Они ничего не видели, ничего не слышали. У них давно было отлажено получение удовольствия одновременно. Как только Маша стала замирать от исступления, Лёша сделал финальный толчок и как можно глубже забился в любимую жену, изливая семя. Замер, покусывая её алые губы, глядя пожирающим взглядом на красные щечки, затуманенные серые глазки.