Физические ощущения пропали. Я не чувствовал запахов, и то что полз по лесу, натыкаясь на коряги и ветки, никак не отражалось на болевых рецепторах. Кажется, я даже лицо себе исцарапал, а толку никакого.
Когда вступаешь в битву, дерёшься, от боли большой толк. Звереешь, самоотверженно рвёшься защищаться. Ярость порождает энергию, и ты готов идти до конца. Кровь бурлит, адреналин хлещет, отрезвляя и придавая сил. Ты сосредотачиваешься, мышцы стальные находятся в напряжении и ясна цель – убить врага или сокрушить его и обезвредить.
Физическая битва изнуряет, но даёт удовлетворение, и ты это знаешь, поэтому бьёшься с какой-то целью. Скорей всего, тебе надо выйти победителем или спастись.
А вот когда ты борешься с тем, что засело внутри тебя, борьба приобретает другие оттенки. Цель конечная смазывается, и ты начинаешь оправдывать свою слабость. Легче уступить внутреннему зверю, пойти у него на поводу и сдаться. Пытаешься дать себе второй и третий шанс, потом… «Я смогу побороть себя потом, а сейчас я уступлю». Это может даже сработать, если ты алкоголик или заядлый курильщик. Но только не оборотень. Если сразу не побороть в себе зверя, он вырвется на свободу, и тогда только смерть способна остановить его.
Я теперь, сука, как самурай, цели нет, но есть путь.
Мне хотелось жить. Я уже не помнил для чего. Адская тварь, засевшая внутри меня, загородила реальность и осталась со мной наедине. Вначале я не слышал голоса Дрёмы. Битва шла в тишине. Он мотал мою голову, кружил и отравлял светлые мысли мрачной тоской. Въедливое чувство безысходности. Нет выхода, только как дать ему волю. Мне бы побежать, мне бы в ледяной ручей с головой, но он держал крепко, не отпускал.
Острыми когтями он скребся по сердцу, выуживая самые мерзкие мои чувства. Первое – жажда мести. О, нет! Не убийца моего отца должен был быть убит от моих рук, а родной брат.
Я ненавидел Егора тайно очень много лет. Мы всегда были соперниками. И он был лидером. Ему пророчили великое будущее, как бойцу, как альфе. Я всегда ему проигрывал. Он лучше стрелял, быстрее бегал, и даже решал задачи без помарок. Я ни в чём не мог его превзойти. Эта ревность была заглушена родной матерью. Как Алёна умудрялась взрастить полное равенство при явном неравенстве, оставалось тайной. Но потом матери не стало, и зависть, ревность стали взрослеть вместе со мной. И вот однажды Егор мне всё-таки проиграл, на велике я его обогнал. Я так гордился собой, я понял, что нихрена не второй, что есть шанс побороться. И тогда все мои братские чувства были уничтожены одним поступкам подлого Герыча. Он не смирился со своим проигрышем. Облил меня бензином и безжалостно кинул в меня горящей зажигалкой. Физическая боль была нестерпимой, я потерял сорок процентов кожных покровов. Они со временем восстановились, тело скрыло насилие, но на душе осталась рана, которая кровоточила. И безжалостные лютые глаза Егора, навсегда засели в памяти. Я выживу, а то что страдаю, ему пофиг.