— Ага, — констатировал Евгений. — Значит, небо там было, раз дни сменялись ночью и шёл дождь.
— Выходит, так, — согласился Влад. — Хотя прямых указаний на это я в записи не встречал. Там, вообще-то, очень мало было стоящей информации. По сути, говорилось лишь о том, что Матвей Сидяк пребывал в таком невменяемом состоянии, что его в результате признали сошедшим с ума от долгого беспробудного пьянства и последующих лишений. В общем, поставили на Стражнике крест.
— И что с ним стало потом? — поинтересовалась Маша.
— Сказано было, что отвезли его в село Преображенское под Москвой, где в ту пору как раз открылась богадельня для умалишённых, да там и оставили. А что уж потом с ним стало… Не думаю, что Матвею Сидяку удалось вернуться к нормальной жизни. Скорее всего, так он в богадельне и умер. Человека, открыто кричащего о том, что он путешествует по альтернативным мирам, и в наше время будут считать душевнобольным, а уж тогда… В общем, история, конечно, весьма странная, и ясности в ней нет.
— То есть не ясно, сошёл ли на самом деле с ума Матвей Сидяк или его просто-напросто упекли в психушку от греха подальше и, так сказать, за всё хорошее? — догадался Никита.
— Ну… что-то в этом роде, — промолвил Борисов. — Говорю же, запутанная история.
— Н-да, — вздохнул Женька. — Это мало нам даёт. В практическом смысле.
— Почему же, — не согласилась Маша. — Если Матвей Сидяк сумел вернуться, то и у нас получится.
— Неизвестно, где он и был-то, этот самый Матвей, — покачал головой Женька. — Каменный лабиринт, крысы, лужи… Камня здесь полно, это верно — сплошной камень под ногами. Во всяком случае, камень очень напоминает. Но вот что касается лабиринта и крыс… — Он умолк с видом человека, остающегося при своём мнении.
— Да с тобой никто и не спорит, Жень, — сказала Маша. — Чего ты? Бог с ним, с Матвеем этим Сидяком. Я тебя всего-навсего приободрить желаю. Ну и себя заодно. Знаешь как страшно! Ведь в трубу эту, я чувствую, по-любому лезть придётся.
— Точно, — поддержал Машу Никита. — Деваться нам больше некуда.
— Ещё можно пойти вдоль стены, вернуться назад или тупо остаться на месте, — буркнул Женька. — Целых три варианта.
— Даже четыре, — хмыкнул архивариус.
— Как это? — удивился Евгений. — Три.
— Вдоль стены можно идти и вправо, и влево, — пояснил Борисов с самым серьёзным видом.
Никита с Машей засмеялись, Женька, помедлив, присоединился к ним.
— Отлично, — повеселел вслед и Борисов. — Главный враг человека в подобных ситуациях — это уныние. Знаете, почему?
— Догадываемся, — сказал Женька. — Потому что уныние — внутренний враг. А внутреннего врага победить чаще всего труднее, чем внешнего.