Из ступора ее вывел щелчок пальцев перед лицом. Вооруженный арбалетом человек стоял напротив, поигрывая ключами и нагло рассматривая ее с головы до ног. Невысокий, щуплый и на первый взгляд не представляющий опасности. Тем не менее, под его масляным взглядом девушка тут же почувствовала себя голой, но справилась с эмоциями и холодно отчеканила:
— Если вы решили, что я буду мыться при вас, то вы, верно, лишились ума!
В ответ мужчина рассмеялся, но тут же улыбку сменила гримаса боли от аккуратно зашитой рваной раны на правой щеке.
— Что вы, госпожа, как можно?! Любезный хозяин этого дома строго-настрого приказал мне не чинить вам препятствий в вашем омовении. Так что, несмотря на обуревающие меня желания, вызванные вашей красотой, я и думать не смею каким бы то образом помешать вам. Моя миссия заключается лишь в том, дабы объяснить вам некоторый порядок вещей. Во-первых, не пытайтесь разговорить слуг. Они прекрасно вышколены и верны хозяину дома до мозга костей. Если же кто-то из них все же поддастся вашему очарованию, мне придется вырвать ему язык. Ну и для вас придумать подходящее наказание. В этом вопросе мне предоставили некоторые вольности.
Сказано это было настолько легко и обыденно, что Илина отчего-то сразу же поверила этому маленькому страшному человеку. И арбалет он с собой прихватил явно чтобы придать весомости своей не вызывающей с первого взгляда страха персоне. Этому человеку не понадобится оружие, чтобы убить, покалечить или обезвредить ее.
— А во-вторых?
Он посмотрел на нее с непониманием и Илина поспешила добавить:
— Вы сказали «во-первых». Значит, есть и «во-вторых».
— Госпожа, я, право слово, уже и забыл, что хотел сказать. Но, если вы все-таки хотите услышать, то не пытайтесь отсюда сбежать или выкинуть со мной какой-нибудь фокус, когда я открою вашу дверь. Фокусы со мной вообще крайне редко бывают удачными. А насчет побега — выход здесь только один, а у охраны за дверями четкие распоряжения. Убить — не убьют, а вот ногу, если что, прострелят.
И вновь она сразу же ему поверила. При всей своей напускной вежливости, Илина уже поняла, что перед ней не просто профессиональный убийца, а душегуб, наверняка питающий слабость к насилию и унижению других. В его глазах плескалось неподдельное удовольствие от осознания ее беззащитности.
Впрочем, в отличие от слуг, он был весьма болтлив, и этим можно было попробовать воспользоваться, учитывая, что он сам явно не против перекинуться парой словечек.
— Как я могу к вам обращаться?
— О, приятно встретить человека, который даже в столь щекотливой для себя ситуации не забывает о вежливости! — В его тоне сквозила ирония, но Илина так и не поняла, чем она вызвана. То ли его действительно забавляла вся абсурдность этой беседы, то ли он раскусил ее незатейливую попытку разговорить себя, но решил подыграть.