«Надо же, ведут себя в точности, как школьники! — удивлялась Саша. — Эта в платке — отличница, которая любит всех поучать. А Кощей Василий, наверное, в молодости всегда спорил с учительницей и всем был недоволен. Оказывается, школьные забияки превращаются в старых ворчунов».
— А я люблю в игры на компьютере играть, — стыдливо призналась сдобная бабушка в блузке с воланами и брошью под горлом. — Мне внук покупает на Стиме. Там много игр без перевода. И в онлайн-игры играю с ребятами из разных стран. Мы разговариваем, но они по-русски только материться умеют… Вот я и пошла на курсы. Да и просто интересно!
Изящная дама в платке — Вера Валентиновна — бойко затарахтела по-английски, как будто вовсе не была новичком в его изучении. Саша поняла, что, кроме волонтерства за границей, ее интересует чтение Шекспира и Уолта Уитмена в оригинале.
Молодец какая, позавидовала ей Саша. Вот бы мне так в ее годы!
Саша представила, какой Вера Васильевна была школьницей — пылкая, говорливая отличница, которую всем ставят в пример. С красным галстуком на груди — пионерка, вспомнила Саша. Тогда все были пионерами. Собирали металлолом, ходили строем и верили в светлое будущее.
Остальные делиться причинами учить английский не захотели, возникла пауза.
— Ну… давайте почитаем новый текст, — предложила Саша, спохватилась и повторила то же самое по-английски. Понимая, что говорит неправильно и держится как робот.
Ей овладело мерзкое чувство неуверенности. Оно мешало ей вести себя естественно.
Черноволосый смотрел в окно с крайне раздраженным видом и даже карандашом по парте постукивал. А потом и вовсе вытащил ноутбук и уставился в экран.
Может, сделать ему замечание? Нет, плохая идея! Пусть себе сидит. Школьный опыт подсказывал Саше: от учеников на последней парте хорошего не жди. Будь она его классным руководителем, уж она бы ему показала! Но ей осталось изображать учительницу минут двадцать, так что нечего лезть на рожон.
Саша взяла маркер, выписала на доске новый вокабуляр и тут-то спохватилась: она не знала, как произнести многие слова! Ну что за идиот составил этот учебник! Зачем он сунул в простенький рассказ о птичках слово inconspicuous? Глаза заболели, на него глядя, а язык завязался в узел!
Даже нет возможности залезть в телефон и узнать, как этот инсосипс… инконспись… произносится.
У Саши горели щеки. Чем больше она объясняла, тем хуже себя чувствовала. Ее ученики такие взрослые, много повидали, жизнь прожили… у них внуки ее возраста.
Им хочется узнать больше, они не теряют времени зря — его у них немного осталось. А она дурит им голову…