Тем не менее, и они, если не привлекали внимания кого-либо из господ в первые год-два взрослой жизни — отправлялись в бараки для неугодных.
Сэйд был неугодным с самого начала, с тех пор, как надсмотрщик, занимавшийся закупкой рабов, прочитал его документы.
За те два месяца, что новый раб провёл в стенах твердыни Белого Пламени, степень его «неугодности» неуклонно росла.
Вчера, когда его приметил кто-то из аристократок, в гареме начали поговаривать, что он, возможно, следующей ночью будет ночевать уже в комнатах для элитных. Другие отвечали болтунам, что ублажить госпожу один раз — ещё не значит стать её любимцем.
Споры прекратились после того, как во время осмотра, надзиратель подошёл к Сэйду и приказал скинуть набедренную повязку.
Рабы и рабыни, линиями выстроенные во дворе, увидели непростительно опавший член. Без кольца.
По рядам пролетел шепоток.
Надсмотрщик несильно ткнул рукоятью плети под подбородок рабу.
— Опять? — устало спросил он.
Сэйд не хотел оправдываться, потому что знал, что это бесполезно. Для раба сказать, что виноват свободный, означало увеличить наказание вдвое.
— Я задал вопрос! — плеть сильнее ткнулась Сэйду под кадык. И тот принял единственное возможное решение — рухнул на колени, склонил голову до земли и громко произнёс:
— Простите, мой господин, я виноват!
У надсмотрщика не было особого настроения выяснять — в чём.
— Слышал, вчера твоё наказание не довели до конца. Получишь его — сегодня в полдень. До тех пор подождёшь на позорном столбе.
Сэйд сжал кулаки. Он не боялся боли, хоть та боль, которую ему обещали, и разрывала тело на части. Но Сэйд ненавидел наказания, подобные этому, ненавидел, когда его беспомощность и слабость выставляли напоказ.
Надсмотрщик, которого звали Хьером и который выполнял свою службу уже не первый год, прекрасно видел это в его глазах.
— Да, господин, — глухо ответил Сэйд, опустив голову ещё ниже. Спорить было бесполезно — и он это знал.
Хьер подал знак двоим подручным и те, взяв раба под локти, потащили его к установленным в центре площади столбам.
Когда дело было сделано и руки обнажённого раба привязаны высоко над головой, надсмотрщик подошёл к нему и произнёс:
— Я знаю, что кольцо у тебя. Где оно?
Сэйд зажмурился, охваченный яростью на собственное бессилие.
— В одежде, — выдавил он. Надсмотрщик снова подал знак помощникам, и те кинулись осматривать брошенную на землю набедренную повязку. Отыскав артефакт, один из них тут же поднёс его надсмотрщику. Тот повертел кольцо в руках. Посмотрел на собственный браслет — такой же знак принадлежности, хоть и более почётный. Браслет был связан с кольцами и позволял чувствовать, исправны ли они. С этим всё было в порядке, кроме одного.