Биться плечом к плечу с Сэйдом было странно — впрочем, как и делать с ним рядом что-либо другое. Ариана не узнавала сама себя. Её всё время тянуло улыбаться. А когда она поняла, что Сэйд не собирается падать от первого же удара призрачного чудовища, и смогла на него положиться, её саму затопило странное облегчение. Она обнаружила, что даже при том, что сейчас работает в нескольких несвойственных ей техниках, это даётся проще, чем прежняя манера боя, когда она в одиночку следила за всем и старалась не допустить атаки ни с одной стороны.
— А как ты тренировалась раньше? — спросил Сэйд, когда они устраивались на обед на второй день. — У тебя был партнёр?
Ариана покачала головой.
— Я тоже делала иллюзии, только не сама. Есть один мастер в цитадели… Он давал мне кристаллы, наполненные памятью различных зверей… — Ариана замолкла. — И как я сразу не сообразила? — выпалила она через мгновение. — Сэйд, подъём. Доешь потом.
Мастер, о котором говорила Ариана, жил не совсем в городе. Он не держал лавку и не брал учеников. Тот факт, что он вообще общался с наследницей, удивил бы любого, кто узнал бы об этом. И причина знакомства этих двоих была такой же странной — однажды Ариана мастера Сайпфера спасла.
Настоящего возраста мастера Сайпфера не знал никто, однако выглядел он немногим старше своей единственной ученицы. Он пришёл в город около десяти лет назад и очень быстро попал в немилость к Вараану. Разозлил его Сайпфер тем, что проповедовал среди горожан, предлагая им отказаться от неумеренности в совокуплении и любви к кровавым зрелищам. Хотя программа Сайпфера была не так чтобы очень радикальна — он не требовал поститься, молиться и медитировать целыми днями, просто рассказывал людям о том, что отказ от разрушения может сделать жизнь немного лучше — так вот, несмотря на весьма умеренные взгляды, Сайпфер быстро привлёк внимание стражей порядка. А когда о его деятельности доложили Вараану, тот и вовсе серьёзно обеспокоился, потому как понимал, что если отобрать у людей последние радости жизни, в виде кровавых боёв, которые проводились на площадях, когда тушили огни, и борделей с негодными рабами, которые не закрывались ни во время света, ни во время тьмы — если лишить горожан всего этого, то они быстро начнут скучать и искать виновных в их горестной жизни. Еды в городе хоть и было больше, чем за его пределами, но на всех всё равно не хватало. Перспектив улучшения жизни не было никаких. И весь хрупкий порядок держался на возможности выпустить пар да на вере в варлоков, которые, по крайней мере, охраняют простой люд от подступающей со всех сторон тьмы.