- Сожалею, что все так сложилось.
Кажется, я все это рассказала вслух, и Хаски услышал. Что ж... Пусть знает правду.
- Такая уж я. Наверное, считаешь меня глупой пустышкой, падкой на чужое богатство?
Он качнул головой.
- Вовсе нет. Считаю, что ты маленькая девочка, которая рано лишилась родителей. Знаешь, что-то такое я испытывал после пропажи сестры. Искал ее отголоски везде... Окружал себя похожими людьми и вещами. Вон, даже сладкое полюбил, как она... – улыбнулся Хаски, а мне почему-то на душе потеплело.
Если честно, я думала, что он ко мне по-другому начнет относиться после моих откровений, пусть не закричит, но хотя бы презрительно усмехнется... Но он... Он отчего-то вдруг обнял, зарываясь носом в мою макушку.
- Глупенькая... Маленькая девочка, которая все время храбрится... Думает, что сильнее всех... И не хочет, чтобы ее оберегали...
Это было странно. Очень тепло и... И нежно. Так, будто бы Лео любил меня.
Я отстранилась. Иллюзий все же лучше не питать. Иначе они утянут тебя в такую дыру, что из нее и не выберешься. Понятно, что он был влюблен в меня в школе и все такое... Но сколько лет прошло? Потом, я, можно сказать, растоптала его все чувства на корню тогда с этими прыщами... И после, уже в Порт-Хофленде, я даже не узнала его... Вряд ли в нем остались какие-то эмоции, кроме снисходительной вежливости. Так что не думаю, что этот жест, эти теплые объятия, – что-то большее, чем просто желание утешить.
- Ты хороший человек, Лео, - шмыгнула я носом. – Но думаю, что на сегодня воспоминаний достаточно.
Хаски вздохнул.
- Как скажешь.
- Ты хотел показать мне комнату Венди, - уже посерьезнев, сказала я.
- А как же воспоминания?
- Это – уже работа.
И это было правдой. Если не решим дело Амбидекстра до вторника, у всех нас будут большие проблемы.
Глава 29
- Здесь все так... – я чуть замялась, подбирая слова. – Сладко!
Хаски с грустью улыбнулся, закрывая за мной дверь.
- Венди любила все эти пастельно-розовые и персиковые тона. Рюши, красивую вышивку, глянец. Она всегда считала, что любая девушка должна себя окружать именно такими вещами. Женственными и милыми.
Приторными. Венди окружала себя именно приторными вещами, даже не сладкими. Но вслух я, разумеется этого не сказала.
Я осматривала комнату, изучая картины, развешанные на стенах, перебирая множество альбомов, что пылились на полках.
- Она любила живопись? – спросила я, заинтересованно рассматривая акварельные пейзажи.
- Венди отлично рисовала. В детстве ей даже нанимали учителя, он очень ее хвалил, - пояснил Хаски. – Возможно, что если бы родители не решили ее судьбу этим договорным браком, она бы поступила в Академию, на магическую архитекторику.