Нет, я рад, конечно, это моя команда. Но я-то до конца игры в подтрибунном отдыхал.
А судья ещё и рапорт на меня накатал.
Ё-маё, просто охренительно.
– Две шайбы твои были, чё ты паришься. Ну и ты... Выражения в следующий раз выбирай.
– Я знал что ли, что он за спиной стоит?
Нехорошо вышло, да. Про то, что стекла ему в очках надо сменить.
Но это приватная беседа была, я же не в лицо ему свое мнение выразил, я общался с друзьями.
И сразу мстительно с поля меня удалять? Непрофессионально же, ну серьезно.
Друг лениво запрокидывает голову.
Ветер студит горячую кожу, вечер пятницы освещен фонарями, на проспекте играет музыка, я иду.
Тяну ворот футболки, раздражение до сих пор душит.
– Где наши? - торможу, оглядываюсь.
– В клубе же встретимся, - Андрей стучит кулаком по крыше авто. – Открывай.
Давлю кнопку, снимаю блокировку.
И замечаю красную дамскую машинку, пристроившуюся неподалеку.
– Погодь, - бросаю рюкзак на задние сиденья, на ходу приветственно машу рукой.
Мама выходит навстречу.
Я в бабских штучках не разбираюсь, что в ней изменилось определить не могу, но она последние месяцы светится вся – это я вижу.
– Привет, сынок, - он чмокает меня в щеку. Трёт отпечаток губной помады, ладонями проводит по моим плечам. – Как игра? Жуткие пробки, не успела на тебя посмотреть.
– И слава богу, - брякаю, ловлю ее вопросительный взгляд и отмахиваюсь. – Нормально все.
– Ха-ра-шо, - тянет она по слогам. С интересом изучает камешки на асфальте. – Я что хотела сказать...
Я что хотела сказать - так начинаются разговоры про ее Давида.
– Мы с Давидом подумали... - мама мнется.
Ну вот, я Нострадамус.
– ...что тебе сразу будет лучше переехать к нам. Мы подадим заявление, познакомимся. Сколько можно откладывать?
– Так ведь вы завтра в ЗАГС?
– Ну да, - она кивает.
Выпадаю в осадок. Приехали.
Я ничего против её замужества не имею. Давид, вроде, мужик неплохой. Хотя бы не такой мудак, как сегодняшний судья.
И будущей семейное паре счастья от души и от меня.
Но.
Завтра они подают заявление. А после намечается завтрак в кафе. Я, мама, ее Давид, его дочь...
Мне уже нехорошо.
А про переезд к ним даже думать страшно.
– Мам, - чешу голову. – Мы уже с тобой обсуждали. Мне двадцать лет, я не маленький давно. У меня игры, я по городам мотаюсь, живу я у себя или с вами...
– Не понимаю, почему ты упираешься, - она перебивает, тон стремительно набирает обороты. – Это все твоей отец, - на папину голову опять рушатся все грехи. – Откупился одним махом за все те годы, что алименты не платил, а ты и радуешься, водишь в эту квартиру своих невыносимых девиц, вы там пьете, курите...