Тут замок щёлкнул, и в подъезд выглянула бабушка. Стрельнув сердито взглядом в Колесникова, она многозначительно посмотрела на Мику и кивком указала на квартиру, мол, давай уже домой.
— Сейчас, ба, иду.
Бабушка, поджав губы, ушла, но Мика понимала — недалеко и ненадолго.
— Ну… пока, — с чуть грустной улыбкой сказала она. Не хотелось уходить…
Колесников отлепился от стены, встал напротив и опять сделался такой серьёзный, что Мика занервничала. Казалось, вот сейчас точно что-то будет. Ведь он так смотрит, словно хочет сказать что-то очень важное. Она даже дыхание затаила, боясь спугнуть это важное.
Он обвёл взглядом её лицо, приоткрыл губы, но в этот самый миг на первом этаже кто-то тоже вышел на площадку, и почти одновременно с этим хлопнула подъездная дверь.
— Здрасьте, — донёсся снизу голос Лёши Ивлева.
— Здравствуй, здравствуй, Алёшенька, — кряхтя, поздоровалась соседка. — Как жизнь молодая?
— Да так, потихоньку, — ответил ей Лёша.
— Это у нас, у стариков, потихоньку, а у вас, у молодёжи, должна бурлить, — соседка засмеялась и тут же закашлялась.
Колесников отвлёкся на шум, посмотрел на лестницу. В его взгляде на мгновение промелькнула досада, но почти сразу глаза полыхнули каким-то шальным азартом. Он наклонился к ней совсем близко так, что она почувствовала кожей его тёплое дыхание.
— Слушай, а давай с тобой куда-нибудь сходим? Ну, там в кино, в кафе или просто погуляем? Обещаю, вести себя прилично.
Мика тихо засмеялась.
— Значит, договорились?
— А когда?
— Завтра у нас суббота? Завтра сразу после школы я отцу в гараже помогаю, обещал уже пойти с ним… Провозимся, скорее всего, допоздна. В воскресенье давай? В парке, который рядом со школой, возле памятника Ленину. В пять нормально?
Он снова оглянулся на лестницу, по которой должен был вот-вот подняться Лёша.
— В общем, договорились: в воскресенье, в пять, у памятника, — торопливо зашептал он, пока ещё не показался Ивлев.
Затем отступил на шаг и уже неотрывно следил за Лёшей. Тот тоже, увидев их, не сводил с него тяжёлого взгляда. Мика чувствовала, что между ними двумя что-то происходит, какая-то неявная враждебность. Поссорились, может? Из-за матча? Ведь ещё утром в школе они вполне себе ладили.
Лёша остановился на площадке рядом с ними. Мрачный, угрюмый. Брови сведены так, что на переносице пролегла поперечная складка. Всё-таки они, наверное, проиграли, подумала Мика.
— А ты чего здесь? — спросил он его хмуро.
Колесников тоже смотрел на Лёшу и молчал, приподняв уголок рта. И явно не потому, что его впечатлил суровый вид Ивлева. Его молчание казалось каким-то дразнящим, провокационным или даже насмешливым. Он словно призывал его: ну, давай, покажи, как страшно ты умеешь гневаться, а я понаблюдаю.