Однако Мика сейчас была настолько поглощена собственными переживаниями, что не прониклась рассказом подруги.
— А теперь к нему пойду я. Прямо сейчас. Домой.
— Да погоди ты, — Вера взяла её за запястье, будто желая удержать на бегу. — Мика, ну ты точно уверена, что это он?
— Конечно! Я же говорю тебе — когда приезжал отчим, никого больше не было. А он как раз мимо шёл.
— Может, ты не видела? Может, кто-то из наших в стороне крутился? Или из окна школы вас видел?
— Я бы не была так уверена, будь это в другой день. Но это было в субботу, когда все, кроме него и меня, сбежали с урока. Понимаешь? Они все уже ушли. В школе оставались только он и я.
— Всё равно не могу поверить. Ну просто это вообще на него не похоже. Ну, не такой он. Не болтун, не сплетник. И не подлый. Вот какой угодно, но не подлый. Ты же знаешь, я сама его не выношу. Я бы не стала его выгораживать просто так…
— Не подлый, говоришь? А спор, по-твоему, это не подло? — начала заводиться Мика.
— Какой спор? — искренне не поняла Вера.
— А ты не в курсе? Даже странно. Так вот Колесников поспорил с парнями на меня. Ну, что я с ним пересплю. И позвал меня на свидание.
Вера округлила глаза.
— Да ты что? А откуда ты про спор узнала?
— Не могу сказать, — буркнула Мика. — Я обещала, что не скажу.
— Ну не знаю… — задумалась Вера, выпустив её руку. — Прямо вот так — что переспит?
— Именно! А ты думаешь, почему я тогда в классе ему всякого наговорила?
Вера пожала плечами.
— Просто так.
— Ну нет! Конечно же, нет! Ты что? Я бы никогда не стала просто так оскорблять человека. Ещё и при всех.
Вера несколько секунд молчала, а потом выдала:
— Знаешь, если честно, то мне и в спор не очень-то верится. Нет, Женька может покрасоваться, повыпендриваться, типа какой он классный. Звезда типа. Но спорить, что переспит… ну не в его духе. Это же как-то унизительно и грубо, а он так к девчонкам хорошо относится. Ко всем. Правда! Даже когда в началке учились, пацаны нас толкали, за волосы дёргали, обзывали, а он — нет. Ни разу. Наоборот, даже вступался. Вон Громозеку пацаны раньше дразнили толстой. А он её защищал. И если кто из девчонок плакал — утешал всегда. Помню, в четвёртом классе я получила у доски двойку и ревела потом. Все радовались, я же круглая отличница была. А он один меня успокаивал, конфету дал… — Вера, вспомнив, улыбнулась своим мыслям, но тут же спохватилась. — Ну он со всеми такой. В началке он даже так и говорил: девочек надо любить.
— Может, в началке он такой и был. Но люди меняются. А главное, я своими ушами слышала, как потом, после того, как я всё ему высказала, Жоржик ему шептал, типа, проиграл…