— Ну, не знаю, но Жоржик тот ещё балабол. Если он что-то знает, то знают все. А я про спор вообще не слышала ни от кого… А давай его спросим?
— Вот ещё! После тех гадостей, что он мне говорил, я даже смотреть на него не могу.
От решения мчаться немедленно к Колесникову домой Мика всё же отказалась, послушала Веру. Вместе с ней пошла на урок. Мерзкие шепотки, конечно, не стихли, но вдвоём сносить это было всё же легче.
А на следующей перемене, когда они обе стояли у подоконника, чуть в стороне от кабинета, Вера вдруг подозвала проходящего мимо Жоржика. Мика сразу напряглась:
— Зачем? — зашипела тихо.
Но Жоржик уже подошёл с гадкой улыбочкой. Вера не стала ходить вокруг да около и спросила в лоб:
— Скажи честно, ты спорил с Колесниковым?
Он сморгнул, явно не понимая вопроса. Даже улыбаться перестал.
— Когда? О чём?
— В прошлом месяце. Насчёт Мики.
Жоржик выглядел искренне озадаченным. Несколько секунд хмурился, соображал. Вскользь посмотрел на Мику, причём так посмотрел, что ей не по себе стало. Не сально, не с издёвкой, а чуть ли не с ненавистью и… презрением.
— Да ну тебя, Тиша, — сказал в конце концов. — Какую-то фигню придумала…
Превозмогая себя, Мика всё же обратилась к нему.
— Я знаю про ваш спор. Вы с ним на меня поспорили в тот день, когда были соревнования в "Старте" или накануне. А когда я… когда послала его, ты же ему потом сказал, мол, Онегин, учись проигрывать. Я слышала.
Жоржик смотрел на неё, не скрывая неприязни. И это не было театром, он правда очень плохо к ней относился — она чувствовала. Но откуда такой негатив? Что она ему сделала? Неужели всё это из-за урока?
Но это как-то несоразмерно. Ладно, она не сбежала со всеми — можно злиться, негодовать, возмущаться, как другие. Жоржик же испытывал к ней что-то сродни отвращению. Как будто она лично ему жизнь испоганила. И этот извечный клоун казался сейчас абсолютно серьёзным и честным в своей неприязни. Он и слов подбирать не стал, сказал грубо, с пренебрежением:
— Дура, что ли? Нужна ты ему, спорить на тебя.
Проглотив грубость с каменным лицом, Мика твёрдо повторила:
— Ты ему сказал: «Подкатил так подкатил». И вот это: «Умей проигрывать» — твои были слова. Не чьи-то, а твои. Если я дура, то ты просто… трепло.
— Да мне пофиг, что ты обо мне думаешь, — брезгливо скривился он и пошёл дальше, игнорируя попытки Веры остановить его.
Но позже, перед последним уроком, она его всё-таки, видимо, припёрла к стеночке. Потому что затем доложила Мике:
— Говорила же я тебе, не спорили они! Жоржик сказал, что перед соревнованиями пацаны Женьку просто спросили, типа, чего это он разбежался с Рогозиной. И он сказал, что ему другая нравится. Ты! И тогда Жоржик ему сказал, мол, синица лучше журавля, а ты, типа, такая, что на кривой козе к тебе не подъедешь. А Онегин ему на это… ну как обычно в своём духе: «Ты не подъедешь, а я — подъеду». Вот и всё. Весь их разговор. И никакого спора не было в помине!