Конечно, не все были такие дураки, но были и подходящие. Вот в этом лагере я и заболел. С гусиное яйцо образовалась шишка в паху и я ходить занемог.
Жандармов сменили, пришёл новый, чёрный, выше среднего роста, страшно суровый на вид. С плетью подходит ко мне, я лежу – ребята натаскали мне кучу соломы. Заставил меня показать ему шишку, я показал, и он ушёл. Это было утром. Смотрю в обед несёт мне супу и чаю, кусочек хлеба и полотенце-тряпку. Маячит дескать обливать тряпку чаем и прикладывать к шишке. И я стал так делать. Он, большое ему спасибо, три раза в день мне приносил. Тогда я почти из мёртвых воскрес. Правду люди говорят: «белый свет не без добрых людей». Так оно и есть. Все ребята говорили, что я похож был на кого-то из его родных – счастливым меня назвали. Потом его проводили на фронт, я ему пожелал много хорошего. Чтоб хоть в живых остался этот суровый, но добрый человек. Много говорили, кто-что: одни – он, наверное, коммунист, другие – русский, но боялся говорить и так далее, тому подобное.
В этом лагере строили казарму для военнопленных или для жандармов. Подымали землю на дом, подымали тачками, ходили по лесам. Жили впроголодь. Работать такую тяжёлую работу не очень тянуло. Вот некоторые хитрили – ходили в туалет и подолгу. Таких встречали жандармы плетями и говорили через переводчика: «на такой туалет – час, два нельзя тратить». И били плетью кого заметят, а их много наблюдателей, чуть меньше, чем нас рабочих.
Потом погнали нас в город Кишинёв, где с полмесяца находились в тюрьме за железными воротами. Три раза приносила передачу моя знакомая девушка, хотя передавать строго запрещали. А когда шли по дороге, да некоторые старались передать, за что получали прикладом в спину или по голове, а одна даже упала, но всё равно успела – передала. Но её передачу жандармы отобрали и сами сожрали. Через полмесяца нас погнали в Румынию в концлагерь в городе Яссы. Потом лагерь в городе Васлуй. Здесь нас морили, вши, как бомбы, бегали по койкам и по всему, свирепствовала дизентерия. Каждый день, утром и вечером в арбе (колёсная повозка) увозили мёртвых военнопленных на паре быков. Быки здоровые были, каждый рог – метровый, я таких больше нигде не видал. Правда, в Бессарабии видел, но у тех рога меньше, сантиметров по 50-60 были, синего цвету.
В этом лагере мне по спине ударили черпаком за котелок чаю, но ребята меня скрыли, иначе мне дали б раз десяток по хребту. Я чаю хотел, а мне три дня не доставалось. На четвёртый день стояло впереди меня человек девять или десять, а чаю уже опять мало – я и решил посамовольничать. И получил за это по позвоночнику. Удар был крепким, но черпак не согнулся.