– Боишься повторения боли, – констатировал Мастер.
– Да. Я не хочу быть таким, как отец. И такую мать своим детям. Детей хочу, да. Жену... тоже, наверное… Может быть...
– И многое в тебе на отца похоже? И на маму?
– Нет. Я старался искоренить всё от родителей в себе. Я не хочу быть на них похожими от слова «совсем».
– Но ведь наверняка в них и хорошее есть.
– Не знаю. В отце – да. У него тоже всё хорошо с бизнесом.
– И у твоей матери тоже есть. Подумай, она наверняка иначе не могла поступить в тот момент?
– Могла, – нахмурился я. – Она вообще, по-моему, никого не любит. И прожгла свою жизнь, слила в унитаз с бутылкой виски.
– Её родители пили?
– Не знаю...
– А стоило бы узнать. Если хочешь двигаться дальше, тебе придётся её понять. И простить.
– Нет, – я решительно мотнул головой. – Я только хочу освободиться. Я хочу не помнить всего этого.
– Стереть память нельзя, а вот дефрагментировать можно, изменив отношение. И начать придётся с принятия.
– Хм... не вижу смысла.
– Хочешь сказать, что у тебя не было замужних любовниц?
– При чём тут это?!
– Ты не ответил на вопрос.
– Ну, были. Женщины лицемерны! – снова в сердце что-то сжалось, словно соврал. А раньше я не замечал в себе таких нюансов.
– А ты сам разве нет? – с хитрым прищуром посмотрел на меня Мастер.
Я нервно пожал плечами.
– И скольких ты бросил?
– Не считал. Зачем?
– А об этом стоит подумать. И о том, что есть сейчас... Внимание, знаешь ли, такая штука, которая и составляет нашу жизнь. Куда его направишь, тем и живёшь. А жизнь всегда на пятьдесят процентов белая, на пятьдесят – чёрная. Можешь считать это багом матрицы или условиями игры.
«Постой, – вдруг подумал я, – он намекает на то, что я постоянно живу прошлым? Да нет, у меня и в настоящем всего хватает. Даже не успеваю высыпаться, так много всего».
– Итак, в настоящем, – продолжил Мастер, – прямо сейчас, в данный моментсколько в тебе боли?
– Ну... Прямо сейчас процентов... двадцать. Или даже десять.
– Что-то изменилось?
Я открыл было рот, и в моей груди ёкнуло. Одновременно наглая сосновая лапасодрала с моего плеча рюкзак. Гаечкин. Обернулся, ища её глазами. Гаечка! Именно это изменилось в моей жизни! А я, кретин, не заметил. С ней просто ихорошо. И не больно. Словно дома. Срочно захотелось взять её за руку и не отпускать. Я оглянулся: за нами только кусты и жёлтая хвоя, укрывшая тропинку покромке склона. Оказалось, что мы с Мастером прилично обогнали всех. Я склонился вниз и увидел вереницу из наших: Милана в голубом, в чёрном с жёлтымВован, докторша с дочкой, переводчица, соседи по этажу. Перебрал всех. Чёрт, аГаечка где?!