– Но почему я должна ехать с тобой? Ты даже с именем меня обманул, тогда как сам пытался обвинить в том же меня? Я не понимаю, кто ты такой и что тебе отменя надо! Ты кто вообще: Артём или Андрей? Врун, мошенник или миллиардер? Кто ты и что?!...
– По паспорту Артём, – буркнул он. – И правильный вопрос другой. Тут народ задаётся вопросом «Кто Я есть?», а не кто рядом и почему?
Я всплеснула руками.
– Не заговаривай мне зубы! Я тут случайно, если ты не помнишь! Я с тобой не... Ты...
И вдруг он прикрыл мой рот рукой и без фальшивых ухмылок, очень серьёзнопосмотрел мне в глаза.
– Чтобы ты ни говорила, я сделаю всё, что должен. Можешь даже драться. Сейчас я доставлю тебя к врачу, а потом обратно в гостиницу.
Я убрала его руку от своего лица и недоверчиво взглянула в ответ.
– Почему?
Артём ответил без тени улыбки:
– Потому что у тебя получилось то, что не вышло у перуанского шамана, гуру наБали, четырёх высокооплачиваемых психологов, одного очень крутого коуча и даже нашего Мастера. Можешь считать, что я тебе должен.
Я моргнула, опешив.
– А что я такого сделала?..
– Потом расскажу, – ответил он и приказал горному рикше: – Поехали!
Артём
«Всматривайся в боль. Не убегай», – сказал мне Мастер. И я остался с ней. Так как есть. Гаечка на меня злилась, она хотела меня сплавить куда подальше. Она была такая тёплая и трогательная, несмотря на всю свою колючесть, что мне, как сопливому пацану, хотелось плакать. Хотя не знаю, умею ли... Не помню, когда ревел в последний раз. Лет в десять?
Гаечка не любит меня, я люблю её. От этого было больно. Совершенно так же, как тогда, когда я был маленьким. «Мама не любит меня», – чувствовал я. И даже одной незнакомой тёте сказал это в парке, когда мама меня забыла, но мне ответили: «Что ты, что ты...»
Я нёс Гаечку по тропе, и сами собой всплывали в голове забытые эпизоды из детства. Много их было, а я до сего момента помнил только один. Надо же! Выходит, мне просто нужна была любовь? Что в пять лет, что сейчас?
Но, погодите, кто обязан меня любить? Мне никто не обещал, что полюбит. Я взрослый и самодостаточный человек. Очень хорошо сам с собой уживаюсь, а в жизни другим, наоборот, помогаю с помощью своего фонда. Так что зачем? Неужели мне правда так нестерпимо и безусловно нужно, чтобы кто-то меня любил? Блин, сейчас не кто-то, а именно Гаечка! Причём хотелось не абстрактного «Люблю», а тёплого и нежного или смешливого и задорного одного этого слова, только обязательно искреннего! От Гаечки.
А ей сейчас было больно и обидно. Хотя я же и не собирался её бросать, я хотел всего лишь измениться – расковырять, достать, вылечить. Впрочем, получилось. С помощью Гаечки что-то прорвало, вылетело, как пробка из бутылки. Не удержать теперь. В сердце глубоко, пронзительно и больно. Вообще кажется, что в груди, кроме сердца ничего и нет, даже рёбер. И кожи тоже нет, я будто голым сердцем касался Гаечки на своих руках и чувствовал, что ей плохо, что она чувствует себя потерянной. За неё тоже было больно. И очень хотелось всё исправить любыми доступными средствами. Почему я «забыл» про её ноги, про травмы? Она же призналась мне тогда, в парке? Сам не понимаю. Из головы совершенно вылетело, словно выключило. А Гаечке, наверное, кажется, что я бездушный болван. Ну... болван и есть. Какого хрена я её потащил в горы?!