Российские Колумбы (Ященко) - страница 36

Утром, рано встав, я направился к костру. Егорыч уже занимался делом — чистил у костра хариусов, готовил завтрак. Остальные спали после трудного перехода. Мне нужно было оформить дешифровочные записи, которые я делал в процессе маршрута, и подготовить материалы для предстоящих измерений.

Вдруг Коля с душераздирающим криком выскочил в одних плавках из палатки, а за ним и Александр. «Змея, змея в спальном мешке!» — кричал Николай, подбегая к Егорычу. Егорыч схватил палку и ринулся в палатку. Через несколько минут дед стал медленно выходить из палатки, двигаясь задом. На палке он нес двух убитых змей.

Мы перетрясли спальные мешки и все наше снаряжение. Расчистили лагерь от травы и кустарников. Егорыч отвязал от седла своей лошади волосяную веревку и уложил ее плотно к земле вокруг наших палаток. По его словам, через волосяную веревку не посмеет перелезть никакая змея.

Только теперь мне стало понятно, почему Егорыч все лето возил эту веревку, хотя я доказывал ему, что у нас имеются прекрасные капроновые фалы. За десять дней работы мы повстречали у ручья, а особенно на горе множество змей, почти в каждой муравьиной куче можно было увидеть остатки змеиных туловищ.

Горе на новой карте мы дали название Змеиная.

В каждой экспедиции есть свои приколисты. В нашей Минусинской экспедиции приколистом была тетя Ориша. Не знаю, почему ее так звали, на самом деле она была Ирина Яковлевна Киргинцева; рассердившись, ее называли Киргинчихой. Сердиться на нее приходилось многим и часто, но это быстро проходило.

Первый раз я испытал это на себе, как только выехал в свой первый полевой экспедиционный сезон.

Мы приехали на базу партии в г. Тайшет. Здесь нам предстояло переночевать, а затем отправиться в летний маршрут на все лето. Вечером, когда стали расстилать спальные мешки, я вдруг с удивлением обнаружил в своем мешке: старый веник, алюминиевую кружку и все из моего экспедиционного письменного стола вплоть до линеек, карандашей, ручек, кронциркулей. Хорошо хоть тушь не разлилась! Вначале я промолчал, подумав, что, возможно, это чужой спальный мешок, перепутал, но когда вытянул чехол, то увидел свою фамилию. Два дня назад, получив на складе рюкзак и новый мешок, я подписал его. Вдруг в комнату вошел начальник партии Василий Ильич Петренко. Это был опытнейший руководитель. Попасть к нему было трудно: коллектив постоянный, от него никто не уходил, партия занимала всегда призовые места по всем показателям. Увидев рядом со мной кучу всякого хлама вплоть до подков и старых сапог, Василий Ильич подсел ко мне и стал рассказывать про Киргинчиху: он-то сразу догадался, что это ее рук дело. «Ты еще новичок, многое узнаешь и испытаешь», — так закончил начальник партии свой рассказ о тете Орише.