– Ничего себе!
– Ничего тебе... – согласился он и посмотрел на меня очень внимательно: – А ты, говоришь, съела шесть штук. И все с кожицей?
– Да. Вкус не на десять баллов, но на семь вполне пойдёт. Без шкурки. Она так себе.
– Ты очень необычная, – задумчиво проговорил дух. – Даже для Лизиньи.
– Я вообще классная!
– Когда не кормишь сушёным стрекозами и навозными плодами! – фыркнул он.
– Ой, прости, – покраснела я. – Так в книге было написано. Типа, мол, для драконовых ящеров лакомство. Никто же не ожидал, что ты заколдованный!
– Кстати, как ты догадалась? – спросил он, изогнув бровь и скрестив на груди руки.
– О чём?
– Что я пр... пр... пр... – его снова заело.
– Просто человек? – попыталась помочь я, чувствуя, что веки начинают слипаться.
– Нет.
– Прадракон?
– Нет!
– Прораб? Ой, это вряд ли...
– Это невыносимо, – поморщился он опять весьма аристократически.
– Нет, погоди, погоди, – выставила я ладонь вперёд, – сейчас я догадаюсь. Птеродактиль?
У духа подскочили на лоб обе брови.
– Ну, а что, – пожала я плечами, – так ящерка, а если кормить хорошо и правильно, вырастешь в такого большо-о-ого с крыльями и очень опасного!
– Очень смешно. Твоё птеро-что-то – не на «пр» начинается, – заметил мой ночной гость. – Забудем про мой вопрос и про твою догадку, это была не удачная мысль – заговорить об этом.
– А-а, всё! Я знаю, я молодец! Я догадалась, что ты привидение?! – обрадовалась я, еле подавив зевок. – Слушай, ты снова на меня морок наводишь или я сама выключаюсь?
– Я морок не навожу. И я не привидение, – буркнул мужчина.
Я зацепилась за одеяло распухшим пальцем, поморщилась и сползла на подушку.
– Болит? – Он подошёл и жестом попросил меня показать забинтованный палец. – Прости, что укусил тебя. Это была … вынужденная мера.
– Пустяки, – вздохнула я. – Заживёт.
– И всё же... Ты меня спасла. Не убила. И твоя жаркая речь... Я твой должник. – Он снова стал хмур, затем обеспокоен, и спросил: – Ты сказала о том, что тебя шантажировали, я хочу всё знать.
Голос его снова начал расплываться в моей голове. Перед глазами все замерцало, будто закрутили трубку калейдоскопа и световые пятна запрыгали, складываясь в сюрреалистичные картинки. Язык начал ворочаться медленно, словно опух. И как бы мне не хотелось обсудить мерзавцев, шантажистов, варанов за столом и прочую гадость, бороться с усталостью и сном стало совершенно невыносимо. Я потянулась и зевнула.
– Слушай, а давай завтра договорим? – пробормотала я, засыпая на каждой фразе. – У нас ещё есть десять дней.
– Но это важно!
– Важно. Только мне кажется, если я сейчас не засну, случится что-то плохое. Как минимум моя голова лопнет, а язык отвалится...