Араньев вздохнул, старательно размешивая уже растворившийся в густой, коричневой жиже сахар. После чего постучал ложкой об край кружки и всё-таки уточнил:
- Кто?
- Не кто, - недовольно поморщилась Харина. И подняла указательный палец вверх, уточнив. – А где!
- Ладно. Где?
- В морге, Веня. В мор-ге. В моём любимом, драгоценном, но богатом на сюрпризы центральном городском морге, - раздражённо цокнув языком, эта любительница трупов полезла за телефоном в задний карман джинсов. Чтобы открыв галерею, ткнуть под нос Араньеву пару-тройку ну о-о-очень «аппетитных» фото.
Вообще-то, по долгу службы Веня трупов повидал не мало. А ещё обладал природной моральной устойчивостью и крепким желудком, способным гвозди переварить и не заметить. Но даже его закалённый организм не сильно обрадовался свежим видам прозекторской, во всей её красе.
То есть со вскрытыми телами, фееричными брызгами крови и радостно улыбающимися санитарами.
- Женечка, рыба моя… - прозвучало задушевно, с явным оттенком нестерпимой жажды чьей-то крови. – Если я захочу на жмуриков полюбоваться, я тебя заранее предупрежу. В письменном виде, в трёх экземплярах. Поэтому давай ты на словах объяснишь, что тебе от меня надо, я мужественно откажусь, и мы расстанемся хотя бы на сегодня, а?
- Веня, зайка моя, - не менее задушевно протянула Харина. И улыбнулась так дружелюбно, что Веня невольно насторожился. – Ты же меня любишь?
Сердце предательски ёкнуло и скрылось где-то в районе печени. Мозг отказался идти на сотрудничество, посылая сигналы «СОС» во вселенную, а язык…
Ну на язык Араньеву жаловаться было грех. Он родимый как отмер, так и выдал твёрдое и категоричное:
- Нет.
- Да, – улыбка на лице гостьи стала воистину ангельской. Такой милой и невинной, что инстинкт самосохранений взвыл пароходной сиреной, всеми силами намекая на то, что это вот «ж-ж-ж» не спроста!
- Харон, нет.
- Веня, да.
- Не-ет.
- Да-а-а…
- Млять, - Веня от души приложился лбом об стол. Ещё и голову руками накрыл, обречённо простонав. – Харон, ну твою ж мать! Во что ты опять вляпалась?!
По его скромному мнению, это был почти что крик души. По мнению Харон – согласие ввязаться в очередную авантюру. И если, бросая на неё гневные взгляды, Веня надеялся найти остатки блудной совести у одного конкретного патологоанатома, то…
В общем, вместо того чтобы устыдиться, гражданка Евгения Сергеевна Харина лишь недоумённо поинтересовалась:
- Эй, а почему сразу я-то?!
- Действительно, - почти натурально удивился Араньев, оторвав свою царскую тушку от обеденного стола. Подпёр щёку кулаком, и выдал, глядя на подругу. – Почему это сразу ты? У нас же в городе не один городской морг, да? И патологоанатомов пруд пруди, ага. И к каждому на стол попадает очень подозрительный труп…