Московский батрак (Панч) - страница 10

и молча ждёт. Издавши вой,
Су-Су в кулак себя взяла,
и обречённо подошла
к любимому
и палачу.
НутрОм же чувствовала: Чу!
Малыш куда-то улетает.
Он с плачем ручки разжимает…
Истаял
и ушёл дождём…
Не будет
никогда рождён…
                                                        *
Не женщина и ею не был.
Рассказ же, этот, хоть и небыль,
я вспомнил в миг,
когда жена,
огня и ярости полна,
пустые карточки в лицо,
швырнув,
назвала подлецом
и кОбелем, и "чтоб ты сдох"
и "если есть на свете Бог,
то покарал тебя сейчас —
не будет девочки у нас!"
Второго мальчика?
Не будет…
И не простит и не забудет.
"Какие, к чёрту, процедуры!"
"Какою же была я дурой"
"И что, что это интернет?!",
"ГОРИ В АДУ! А денег — НЕТ!"
"На стороне строгай детей!"
"Меня же, хочешь — так убей!"
…Её не бил
и не убил…
Купивши водки, сутки пил…
Ах, Боже! Сердце так болело!
В груди так ныло! Так горело!
Аж в горле!!!
ПЛАКАЛА душа!
Я ЧУЯЛ: ручки малыша
отцову шею отпускают!!!
Мой сын иль дочка УЛЕТАЕТ!!!
Навеки.
Грешный я подлец…
И гад последний. Не отец…
С тех пор,
неделю отработав
(рабочую, не "до субботы"),
я шёл за водкой в магазин,
и напиваючись один
(ну, не считать же интернет
за собутыльника? То ж бред.),
спасибо говорил бутылке.
Её я, как любовник пылкий
ласкал и нежно обнимал!
Анестезию наливал.
И сердца боль, что зубом ныла
от водки сразу уходила!
                                             *
Известно, время раны лечит,
уже душою не калечный,
нерегулярно, но бухал.
Да что уж —
горе заливал.
Хоть в месяц раз, хоть в полтора.
И та могильная трава,
что плотно сердце укрывала,
от водки милой
про-па-дала.
Так становилось хорошо!
Спасибо, Боже — алкашом
не стал.
Не пью.
И тяги нет.
А пью — так то остатний след.
По поводу — употреблю.
По пожеланью.
Не терплю.
А как уехал в батраки,
так вовсе стало не с руки
в себя спиртное заливать.
Поел.
Умылся
и в кровать.
Потом обвыкнул, похудел.
На выходных, когда без дел
сижу, то строго ввечерУ
бутылок парочку беру.
Вестимо, пива, а не водки.
А к ним сырочка и селёдки.
Недавно ж
выплатил долги,
последние.
Судьбы изгиб,
или, точнее же — петля
разжалась.
                                                           *
Я люблю тебя,
моя несчастная жена.
Но только…
умерла вина
перед тобой
и гнев как кода!!!
Давно. Четыре полных года.
Обида. И она осталась.
Не оттого ль так сладко спалось
и спится мне в пустой постели?
Ещё немного — две недели…
Вернусь богат,
как "мистер Пронька"!
…Признаюсь — плакал я тихонько,
когда писал о нерождённом,
в мир не пришедшем, неявлённом
моём иль сыне, или дочке…
Наверно, это станет точкой.
Я о своих скупых слезах.
Доселе не было в глазах
моих
ни капельки малОй.