— Мы теперь вместе, Грей Эшфорт. Навсегда. И этой ночью я хочу стать твоей. Полностью. Тогда нас точно ничто и никто не разлучит.
— Думаешь, кто-то сможет?
— Предпочитаю предусмотреть все варианты.
Мне надоело воевать с непослушными крючками.
— Поможешь? — спросила я, разворачиваясь к нему спиной и убирая волосы в сторону. — Мне самой не справиться.
Мужчина не двигался секунд десять. Все это время я ждала, затаив дыхание.
— Ты сумасшедшая, — прохрипел он, осторожно касаясь моей спины.
Грей просунул указательный палец между платьем и кожей и осторожно провел, заставляя меня тяжело сглотнуть от наслаждения, которое иголками прошлось по коже.
— И знаешь что?
— Что?
— Я тоже…
С крючками он справился намного быстрее меня.
Я даже охнуть не успела, как давление спало и корсет сполз. Рефлекторно прижав его к груди, я повернулась, встречаясь взглядом с синим пламенем в глазах Эшфорта.
— Боишься? — тихо спросил он, проводя пальцами по моему плечу, касаясь ключиц и замирая на груди.
— Нет.
Думаю, ему не стоит говорить о том, что там на Земле, в той другой, такой далекой и уже забытой жизни, у меня были мужчины. Немного и не такие, но были…
— Хотя нет… волнуюсь, — призналась я.
Потому что та Катя Мороза была крайне зажатой в интимном плане и даже считала себя немного фригидной.
«А вдруг… вдруг и сейчас будет то же самое? Вдруг он разочаруется во мне?»
— Решила передумать? — спросил Грей ласково, наматывая локон на свой палец.
— Вот еще! — вспыхнув, отозвалась я и убрала руки, прогоняя страхи как можно дальше.
«Я не позволю им сломить меня!»
Корсет сполз, а вместе с ним сползло и платье, оставив меня лишь в нижней юбке. И Эшфорт больше не предлагал мне остановиться.
Оказывается, раньше дело было совсем не во мне, а в мужчинах, которые были рядом. Нужно было просто найти того самого, единственного, чтобы все получилось…
Такого, от прикосновений которого покрывалось болезненными мурашками всё тело, а нервы звенели от напряжения. От поцелуев которого кружилась голова и все мысли улетали в неизвестность, кроме одной: что я люблю и что я любима.
— Катя… Катенька…
Я снова горела. Только на этот раз жар был совсем иным, сладким и таким приятным. Он с невероятной скоростью распространялся по телу, заставляя меня изгибаться на темных простынях и шептать только одно:
— Грей… Грей… мой Грей…
Всё-таки Катриэль оставалась девушкой.
Эта короткая вспышка боли лишь отрезвила на мгновение, заставив изумленно охнуть, но дальше мой странный элв заставил меня позабыть обо всем на свете.
Мы уснули уже под утро, измученные, уставшие, но такие счастливые.