Крюк брезгливо поморщился, отодвигаясь.
— Убери тут, — приказал он невезучему юнге и распорядился:
— Отмойте королька и в скафандр.
— Но… — Накос туго соображал.
— В скафандр и наружу.
— Кэп…
— Не слышал? Еще один вопрос и пойдешь с ним, без скафандра.
Бледного и вялого как сосиска Амадея запихнули в защитный комбинезон, закрутили на нем шлем и вытолкали «космонавта» из шлюпки — к ягоде. И когда перед королем прямо на глазах у пиратов раздулся и рванул красный шар, окутав все вокруг клубами багряного пара, король внезапно очухался и с воплями ринулся прочь, топча еще не спелые плоды… А вслед за ним призывно тянулись фальшивые руки в перчатках псевдо-скафандра и от шлема-имитатора полился звук, имитирующий человеческий крик.
Сам Амадей с разбегу чуть не врубился в новую дьявольскую ягоду, выросшую у него на пути. Король отпрыгнул и застыл, лихорадочно шаря руками по бедру.
«Оружие, что ли, ищет? — лениво предположил Крюк, с отвращением наблюдая, как медленно трескается очередная красная смерть. — Значит, не безнадежен».
Но простым стоккером, люкером или даже пулдагером хищную ягоду не поразить. Тут нужен по меньшей мере старбеллум с разрывным блоккаунтом. А лучше — огнемет.
— Достаточно! — приказал атаман, едва перед королем разверзлась зубастая пасть. — Дили, поднимай!
Второй шлюп завис над королем, захватил его сетью, в которой до этого болтался козлоран, и втащил в распахнутый люк.
— Дили, прием! — Крюк поднес переговорник к губам. — Ты все запечатлел?
— Ага, кэп!
— Возвращаемся на Корриду.
На корабле Амадея выгрузили тут же в транспортном отсеке и вынули из скафандра. Король, весь покрытый потом, трясся так, что зубы выбивали чечетку.
Пары, парализующие разум жертвы, не просачивались сквозь скафандр и поэтому омарамец все осознавал и сполна испытал на себе весь ужас близкой смерти, в отличие от одурманенного козлорана.
— Дайте ему успокоительного, а то, упаси тарантул, откусит себе язык, — сжалился Крюк.
— Э… кэп, — принюхиваясь, доложил Дили. — Он это…. Того, по ходу обоссался и…
— Так переоденьте! — атаман воздел глаза к переборке.
«Е-мое, жопа каракатицы, что за мужиков штампуют в этом омарамском раю?! Барышни слабонервные! Или это только короли?» — с такими мыслями Крюк поднялся в рубку и бросил Накосу:
— Свяжи меня с этим трибустом… Как его?
— Не помню, — пожал плечами старпом. — Имена у них все чудные.
— Да и хрен бы с ними, без разницы. Просто с трибустом.
Едва на экране возник смутно знакомый старикан в белоснежном балахоне, атаман включил и продемонстрировал ему запись, сделанную Дили… По мере просмотра, трибуст то хватался за сердце, то заламывал руки, а в момент появления пасти перед королем, брякнулся в обморок, и на его место тут же заступил другой старик…. Не суть важно, для атамана они были все на одно лицо. Но этот выглядел знакомее и оказался не таким чувствительным.