Потом появился я. Отец был рад сыну (мне), но оставался холодным. С большой, пустой дырой внутри. Лана, любя меня невыносимо, все же ревновала отца и ревность со временем начала переходить все границы. Особенно тогда, когда отец Динь, стал появляться на научных сборах и в высшем обществе, разумеется с Микой. Поневоле им всем четверым приходилось встречаться и отец, даже не смотря на присутствие жены, не мог не смотреть на тиби.
У четы Лакри появилась дочь. Лара. Было очевидно, что они счастливы. Огарёв переживал это с трудом, и Лане было плохо. Хуже некуда.
Так они и жили. Вместе, но порознь и длилось это лет шесть. До тех пор, пока не случилось несчастье. Дмитрий Лакри был убит софитом в Шазгене. На конференции. Огарёв, зная, что тантум тиби не живут долго после потери пары, впал в отчаяние. Сумасшедшее и страшное. Лана, сходила с ума! Однажды, в пылу очередного жуткого скандала, прокричала отцу, что это она убила Дмитрия, потому, что не могла больше находиться на одной земле с Микой!
Потом был суд данов. Клан дель Торе-Пачего, отстоял жизнь Ланы, принял ее к себе, заботясь и восхваляя смелость своей гордой дочери. Женщины Пачего не терпели конкуренток и с точки зрения глав клана, Солана совершила подвиг.
Судом данов была предписана ссылка на пятнадцать лет в один из самых дальних уголков владений клана Пачего. Город Мальето. Без права видеть меня, отца и без возможности контакта со всем миром, кроме глав клана. Мать уехала, оставив меня с отцом. Потом до него дошла весть о смерти Мики….Всё.
Отец допил коньяк, не пьянея, и откупорил другую бутылку. Молча. Страшно.
Я понимал все. Кроме одного… При чем тут я и Динь? Как эта страшная история может быть помехой нам? Это ужасно и грустно, но мы тантум тиби…
Отец, ответ на мой немой вопрос, выдал то, что и убило нас с Динь.
— Что ты знаешь о даре тиби, сын?
Я рассказал. Подробно. Все, что знал.
— Немало. Правда, не упомянул ты одного, Марк. Память рода, — я хоть и был расстроен, но мозг включился сразу и снова холодный пот по спине!
— Что это за фигня еще?
— Это, как ты выражаешься «фигня», никогда не даст ей быть с тобой. Сейчас ее дед рассказывает ей о том же самом. С минуты на минуту, она замерцает и все голоса ее живущих ныне и осведомленных об этой истории родных, зазвучат в ее головке! Это будет ненависть, Марк. Чистая и злая. Готовься.
— Это невозможно! Она любит меня. У нее руна! — я уже орал.
— Это и есть самое страшное, сын. Ты будешь ее любить ВСЕГДА. А она никогда не будет твоей. Девочке придется в разы хуже, чем тебе. Любить и ненавидеть — это невероятная пытка, — отец меня убил, вот прямо сейчас, потому, что я поверил каждому его слову, задолго до этого понимая, что быть беде.