Наконец, он отстраняется, качая головой, как если бы был разочарован во мне. Я чувствую облегчение, но все еще пребываю во взволнованном состоянии. Разочарование намного лучше возбуждения, но ведь это все еще мой отец. Он делает ужасные вещи, когда он разочарован.
— Тебе нельзя идти на вечеринку, Корали. Тебе нельзя общаться с парнями. Они хотят только одного. Меня выворачивает только от одной мысли, что они раздевают тебя своими глазами. Я, мать твою, убью любого, кто притронется к моей дочери. И тебе известно это. А так же тебе известно, что на этих вечеринках всегда есть алкоголь. Эти придурки будут таскаться повсюду со своими стояками и мозгами, затуманенными пивом, а ты невинная, Корали. Ты такая милая. Они воспользуются тобой, понятно? — Он поднимается, проводя взад вперед ладонью по своим редеющим волосам. — Поэтому, нет. Ты останешься со мной. Давай же, поднимайся.
Я поднимаюсь, но у меня такое ощущение, что мои ноги подогнутся подо мной. Мое тело переполнено адреналином и паникой, от чего зрение ощущается ограниченным и размытым по бокам. Его настроение иногда меняется с яростного на чрезмерно любящее, и мне кажется, именно это происходит прямо сейчас. Я думаю так до того момента, пока его кулак не прилетает в меня неизвестно откуда и ударяет меня по виску. У меня ощущение, что мой мозг летает из стороны в сторону внутри черепа, подобно шарику для пинбола, ударяя о каждый флиппер на своем пути. Запинаясь, я отступаю назад, задевая край ванны, и у моего тела больше нет никакого выхода, кроме как упасть вниз. Моя спина взрывается болью, когда падаю в ванную, и весь воздух выходит из моих легких со стоном.
Плафон, что находится над зеркалом, отбрасывает сумасшедшие тени на стену, когда мой отец подступает ближе. Он склоняется надо мной, его лицо темнеет от ослепительного света, что виднеется позади его головы, и я четко понимаю, что он может с легкостью убить меня. Для него будет так просто убить меня прямо сейчас. Его разум находится в слишком темном месте; он, вероятно, пожалеет об этом позже, но на данный момент, с таким огромным количеством алкоголя в его теле, он не задумается дважды о том, чтобы отнять мою жизнь.
— Прости меня, папочка. Мне так жаль. Я… я больше не хочу никуда идти. Я хочу остаться здесь с тобой.
Он просто стоит там, и я не могу видеть его лицо, поэтому трудно понять, о чем он думает. Мое зрение расфокусировано, и линия его тела кажется нечеткой и размытой. Его фигура мигает подобно приведению в фильме ужасов. Но приведения меня пугают меньше, чем он. После того, как проходит минута, отец медленно разворачивается. Сердце находится где-то в горле, когда он безмолвно покидает ванную и прикрывает дверь позади себя.